– Но это все равно как… ты хочешь получить всего в два раза больше.

Она усмехнулась поверх бокала с вином.

– И это тоже. – «Могу. И получу». – Обрати внимание на светлую сторону дела. Я далеко не так жадна, как ваш граф Формюир.

Формюир попытался помочь своему Округу, страдающему от дефицита населения, посредством плана, включавшего в себя набор маточных репликаторов, полученных сомнительным путем яйцеклеток и единственного донора спермы – его самого. В конце концов, его предприятию положил конец императорский указ. Не напрямую: ему просто приказали обеспечить свое потомство соответствующим форским приданым. Две сотни дочек и две сотни приданых. Катерина, которая и подсказала тогда это решение лорду Аудитору, расследовавшему дело, сейчас состроила физиономию и тихонько рассмеялась. Интересно, как нынче поживает граф Формюир? Его старшие дочки сейчас как раз доросли до подросткового возраста…

– Но почему ты не сделала этого, пока был жив папа? – прозвучал из тени еще более тихий голос Майлза.

На этот вопрос ответить было труднее.

– Мы с ним пару раз говорили на эту тему. Похоже, он считал, что слишком немолод, чтобы затевать такой долговременный проект. – «И может, это было мудро с его стороны». – Если бы он дожил до возвращения домой, я бы, возможно, уговорила его – в качестве, ну, не знаю, хобби отставника. – Или не смогла бы. Она была на одиннадцать лет моложе Эйрела, и это без учета того, как долго живут бетанцы. А, может, он просто не хотел отдавать новых заложников фортуне. За жизнью неизбежно следует смерть, а значит – и горе. Наверное, Майлзу, который уже один раз умер, не стоит слышать такое от нее. Он может принять фразу на свой счет. И, возможно, будет прав.

– Значит, ты вернешься домой? Когда выйдешь в отставку?

Разве она не упоминала об этой детали своих планов? Ей определенно надо будет пересмотреть отправленные сообщения. Она уже запуталась, кому что записала.

– Нет, я остаюсь на Сергияре. Мне здесь нравится все, кроме названия.

Интересно, сможет ли она изменить и его, раз уж даже подправленный образ покойного принца Серга понемногу исчезал из памяти барраярцев. И скатертью дорога.

– Барраяр был мне домом, пока там был Эйрел. Теперь… – Она не хотела говорить «я стала свободнее», хотя это так и было.

Майлз произнес почти беззвучно:

– В каком-то роде он и сейчас там.

Рядом с его могилой над водами длинного озера в Форкосиган-Сюрло было приготовлено место и для Корделии. Собирается ли она навсегда оставить и это ложе? Холодок пробежал по ее спине при одной мысли, что, учитывая проблемы со здоровьем Майлза, она может пережить и своего сына. И тогда никакие последующие изменения в ее судьбе уже не смогут его смутить, значит, сейчас нет смысла его волновать.

– На целой планете Барраяр, которую Эйрел любил со всей страстью, беспристрастностью и болью своего сердца, это местечко у озера было для него самым дорогим. Правильно, что он остался там. – И, для пробы, она добавила: – Но я предпочитаю воздвигнуть более живой памятник в его честь.

– Хм. – Похоже, Майлз воспринял эту мысль в качестве утешения, в русле романтики по-барраярски. «Это В Память Эйрела» оказалось для него действенным аргументом. Она спрятала усмешку за глотком вина.

– Но ты уверена, что с тобою тут все будет в порядке? Так далеко?

Для ребенка – любого возраста – потерять одного из родителей означает сильнее начать беспокоиться об оставшемся. Она узнала это на собственном опыте, когда была намного моложе, чем Майлз сейчас. И на глазах одиннадцатилетнего Эйрела произошло политическое убийство его матери; хотя оставшийся рядом с ним отец, граф Петр, определенно был своеобразным родителем. Поэтому Корделия прекрасно понимала, отчего сын внезапно захотел спрятать ее в безопасность сейфа под замок. Насчет безопасности она не возражала. А вот насчет замка – еще как.

– Ты что, забыл, где я и так жила последние тринадцать лет?

Это его немного отрезвило.

– Извини, – буркнул он и отпил еще вина.

– Итак, – начала она, с бесцеремонной жизнерадостностью меняя или хотя бы поворачивая тему беседы, – если завтра я смогу найти возможность взломать свое расписание, почему бы нам не взять детей в центр репродукции посмотреть на их новую тетю Аурелию? Отсюда недалеко идти. Держу пари, я смогу им устроить неплохую экскурсию и показать, как там все устроено. Будет весьма познавательно.

Идею представить КРО как что-то вроде научного музея Катерина приняла лучше Майлза, на лице которого читалось явное замешательство. Катерина немедленно отозвалась:

– Да, верно, никогда не угадаешь заранее, что вызовет у детей живой интерес. И мне это нравится.

После чего Майлз, по всей видимости, возражать не мог.

Бутылка опустела. Решив, что лучше всего закончить посиделки на этой ноте, чтобы трое физически и эмоционально вымотанных людей могли пойти спать, Корделия встала и решительно повела их к дому.

И она так и не подобралась к вопросу об Оливере. Что ж, по одному П-В скачку за раз.

В вице-королевском дворце Корделию и Ко Джоул не застал. Поэтому он вел сейчас Фредди Хейнс по проспекту к КРО, где собирался настичь жертву. Здесь же, на улице, Фредди предприняла последнюю попытку сбежать:

– Ну, правда, сэр, то, что я девочка, вовсе не значит, что я разбираюсь в младенцах. В семье я была младшей.

– Фредди, – ласково произнес он, – помнишь, сколько у тебя было проблем с муниципальной стражей из-за того, что ты стянула папино оружие?