3 октября, согласно приказу по 11-й армии, граф А. М. дю Шайля был награжден Георгиевской медалью 1-й степени [104] , став, таким образом, обладателем медалей всех четырех степеней.

А между тем ситуация вокруг Серафимовского передового отряда складывалась странная. С одной стороны, была боевая работа, напряжение сил, опасность, с другой — бюрократическая возня и столкновение амбиций. Уже с лета Красный Крест подверг отряд финансовым стеснениям. За июль деньги из кассы особоуполномоченного Креста отпущены не были. За август с трудом удалось получить 1500 рублей лишь после вмешательства в дело в начале октября военного начальства: после официального сообщения дежурного генерала 11-й армии особоуполномоченному Вогаку о том, что Серафимовский отряд находится в ведении войскового начальства, отношение изменилось к лучшему. Впрочем, отряд не находился в ведении военных. В штабе армии имелось лишь ходатайство о его передаче, причем поступило оно только в первых числах октября. Задержка с его подачей произошла оттого, что корпусному интенданту понадобилось немало времени для сбора необходимых данных, касающихся передачи Серафимовского отряда.

Вскоре ходатайство было возвращено из штаба армии корпусному начальству «для составления штата». По данным интенданта содержание команды нижних чинов и пяти сестер милосердия должно было осуществляться за счет военного фонда. После утверждения этого предложения в штабе армии предполагалось внести новое ходатайство о принятии фуражного довольствия на счет казны. Поскольку на решение этих вопросов требовалось некоторое время, дело снова затягивалось [105] .

Под дурным впечатлением от неопределенности и волокиты вокруг Серафимовского отряда граф дю Шайля решил оставить должность его начальника и перейти в строевую службу, тем более что он имел офицерское звание во французской армии. Свое желание граф высказал военному начальству. В связи с этим возник вопрос о замещении должности начальника Серафимовского отряда. В качестве кандидатуры дю Шайля и Гильчевский решили предложить на утверждение комитета духовно-учебных заведений уездного предводителя дворянства статского советника камергера князя Ивана Николаевича Лобанова-Ростовского. В первой половине октября дю Шайля планировал ехать по служебным делам в Петроград, в связи с чем условился с Лобановым-Ростовским ехать вместе, чтобы представить его комитету. Однако ввиду положения на фронте граф вынужден был отложить поездку [106] . 15 октября дю Шайля телеграфировал архиепископу Сергию: «Задерживаю с отъездом до 25 октября ввиду необходимости определить последние подробности передачи. Отказ мой от должности находится в зависимости принятия меня в строевую службу и назначения приемника, посему прошу комитет отложить всякое решение до доклада моего» [107] .

Князь И. Н. Лобанов-Ростовский выехал в Петроград один. Первым делом он побывал у начальника канцелярии Главного управления Красного Креста А. Д. Чаманского, от которого узнал, что комитет «принес покаяние, отменил свое постановление о передаче военному ведомству Серафимовского отряда, а секретарь комитета, составивший постановление, отстранен от должности». Вместе с тем князя официально уведомили, что назначение его на должность начальника Серафимовского отряда не состоится, а приемник дю Шайля будет назначен без участия комитета властью главноуполномоченного. Отряд же предполагалось немедленно откомандировать из дивизии, перевести в город Лубны Полтавской губернии для расформирования.

После разговора с начальником канцелярии князь И. Н. Лобанов-Ростовский послал генералу Гильчевскому телеграмму, в которой кратко сообщил о том, что узнал в Главном управлении [108] . Между тем и представитель Красного Креста сообщил в корпус, что Серафимовский отряд будет расформирован, а само расформирование приурочено к уходу дю Шайля с должности начальника отряда.

19 октября дю Шайля телеграфировал в Петроград: «Вследствие сообщения князя Лобанова об отмене комитетом постановления 3 августа о передаче прошу срочно сообщить для доклада военному начальству, соответствует ли сообщение действительности, так как необходимо приостановить производство дела о передаче. Подтверждаю, что откажусь от должности лишь в случае принятия в строевую службу, что выяснится до 10 ноября» [109] . В ответ архиепископ Сергий сообщил, что из-за неполучения ответа от военного ведомства в течение трех месяцев «дело о передаче отряда прекращается» [110] . Однако, думается, не это было причиной, а скорее нежелание комитета обострять отношения с Главным управлением.

Известия, привезенные из Петрограда князем И. Н. Лобановым-Ростовским, произвели удручающее впечатление. Войсковое начальство предположило, что комитет ведет переговоры «на два фронта». Однако дю Шайля объяснил, что на таком большом расстоянии и на основании данных, исходящих от третьих лиц, трудно правильно судить о положении дел. Тогда в штабе XXXII корпуса провели специальное совещание, на котором постановили: а) не допустить Красный Крест к исполнению мероприятий по расформированию отряда; б) немедленно командировать графа дю Шайля в Петроград и в) энергично продвинуть дело о передаче отряда.

Ситуация складывалась весьма непростая. Поскольку Серафимовский отряд слился с дивизионным перевязочным отрядом в единую структуру в смысле взаимодействия, расформирование его негативно отразилось бы на медицинском обеспечении 101-й дивизии. Кроме того, и комитет оказывался в крайне затруднительном положении, так как 85 лошадей были отпущены Серафимовскому транспорту бесплатно с условием, что он будет обслуживать XXXII корпус до конца военных действий. Договоренность об этом в свое время состоялась между главным начальником снабжения Юго-Западного фронта генералом от инфантерии А. А. Мавриным и бывшим обер-прокурором Святейшего Синода В. К. Саблером. Переписка по данному вопросу находилась в штабе фронта. В случае же изъятия Серафимовского отряда из ведения корпуса комитет духовно-учебных заведений обязан был рассчитаться за лошадей. Кроме того, пришлось бы рассчитываться и за отпущенную штабом дивизии кожу для изготовления 50 седелок и 13 парных упряжек, а также за предметы обмундирования нижних чинов команды. Все это выливалось бы в немалую сумму.

27 октября генерал Гильчевский послал отношение архиепископу Сергию, в котором выразил недоумение по поводу отмены комитетом постановления от 3 августа, поскольку на его основании уже было «возбуждено по команде ходатайство об отнесении части расходов, вызываемых содержанием Серафимовского отряда, за счет военного ведомства». Гильчевский писал, что не знает как быть «с состоявшейся якобы отменой постановления», поскольку никакого официального извещения не получал [111] . Ситуация, однако, не прояснилась. В ответ из комитета пришла телеграмма: «Ходатайство о князе Лобанове и сестрах милосердия представлено усмотрению Главного управления благожелательно встречающего представление комитета об оставлении Серафимовского отряда вверенной Вашему превосходительству дивизии без передачи в военное ведомство» [112] . Информация от разных сторон по-прежнему выглядела противоречивой.