Шрифт:
| Tapeworm, so long as he could have an opportunity of admiring the bright eyes of Mrs. Osborne (whose freshness of complexion bore daylight remarkably well) was not ill pleased to accept any invitation to stay in Mr. Sedley's lodgings; he put one or two dexterous questions to him about India and the dancing-girls there; asked Amelia about that beautiful boy who had been with her; and complimented the astonished little woman upon the prodigious sensation which she had made in the house; and tried to fascinate Dobbin by talking of the late war and the exploits of the Pumpernickel contingent under the command of the Hereditary Prince, now Duke of Pumpernickel. | Солитер готов был задержаться у них на любых условиях, лишь бы иметь возможность вдоволь полюбоваться на ясные глазки миссис Осборн (ее свежее личико удивительно хорошо переносило дневной свет). Он задал Джозу два-три ловких вопроса об Индии и тамошних танцовщицах, спросил у Эмилии, кто этот красивый мальчик, который был с нею, поздравил изумленную маленькую женщину с той сенсацией, которую произвело ее появление в театре, и пытался обворожить Доббина, заговорив о последней войне и о подвигах пумперникельского отряда под командой наследного принца, ныне герцога Пумперникельского. |
| Lord Tapeworm inherited no little portion of the family gallantry, and it was his happy belief that almost every woman upon whom he himself cast friendly eyes was in love with him. | Лорд Солитер унаследовал немалую толику фамильной галантности и искренне верил, что каждая женщина, на которую ему угодно было бросить любезный взгляд, уже влюблена в него. |
| He left Emmy under the persuasion that she was slain by his wit and attractions and went home to his lodgings to write a pretty little note to her. | Он расстался с Эмми вполне убежденный, что сразил ее своим остроумием и прочими чарами, и отправился к себе домой, чтобы написать ей любовную записочку. |
| She was not fascinated, only puzzled, by his grinning, his simpering, his scented cambric handkerchief, and his high-heeled lacquered boots. | Но Эмми не была очарована, ее лишь озадачили его улыбочки, хихиканье, его надушенный батистовый носовой платочек и лакированные сапоги на высоких каблуках. |
| She did not understand one-half the compliments which he paid; she had never, in her small experience of mankind, met a professional ladies' man as yet, and looked upon my lord as something curious rather than pleasant; and if she did not admire, certainly wondered at him. | Она не поняла и половины его комплиментов. При своем малом знании людей она никогда еще не встречала профессионального дамского угодника и потому смотрела на милорда как на нечто скорее курьезное, чем приятное, и если не восхищалась им, то уж, наверное, изумлялась, на него глядя. |
| Jos, on the contrary, was delighted. | Зато Джоз был в полном восторге. |
| "How very affable his Lordship is," he said; | – Как приветлив милорд! – говорил он. |
| "How very kind of his Lordship to say he would send his medical man! | – Как было любезно со стороны милорда обещать прислать мне своего врача! |
| Kirsch, you will carry our cards to the Count de Schlusselback directly; the Major and I will have the greatest pleasure in paying our respects at Court as soon as possible. | Кирш, сейчас же отвезите наши карточки графу де Шлюссельбаку. Мы с майором будем иметь величайшее удовольствие как можно скорее засвидетельствовать наше почтение при дворе. |
| Put out my uniform, Kirsch--both our uniforms. | Достаньте мой мундир, Кирш!.. Обоим нам мундиры! |
| It is a mark of politeness which every English gentleman ought to show to the countries which he visits to pay his respects to the sovereigns of those countries as to the representatives of his own." | Свидетельствовать свое почтение иностранным государям, как и представителям своей родины за границей, - это знак вежливости, которую обязан проявлять в посещаемых им странах всякий английский джентльмен! |
| When Tapeworm's doctor came, Doctor von Glauber, Body Physician to H.S.H. the Duke, he speedily convinced Jos that the Pumpernickel mineral springs and the Doctor's particular treatment would infallibly restore the Bengalee to youth and slimness. | Когда явился врач, присланный Солитером, -доктор фон Глаубер, лейб-медик его высочества герцога, - он быстро убедил Джоза в том, что минеральные источники Пумперникеля и специальное лечение, применяемое доктором, непременно возвратят бенгальцу молодость и стройность фигуры. |
| "Dere came here last year," he said, "Sheneral Bulkeley, an English Sheneral, tvice so pic as you, sir. | – Ф прошлый год, - рассказывал он, - к нам приехаль генераль Бюлькли, английский генераль, два раз так тольсты, как ви, сэр. |
| I sent him back qvite tin after tree months, and he danced vid Baroness Glauber at the end of two." | Я послаль его домой софсем тонкий через три месяц, а через два он уже танцеваль з баронесс Глаубер! |
| Jos's mind was made up; the springs, the Doctor, the Court, and the Charge d'Affaires convinced him, and he proposed to spend the autumn in these delightful quarters. | Решение было принято: источники, доктор, двор и charge d'affaies убедили Джоза, и он предложил провести осень в этой восхитительной местности. |
| And punctual to his word, on the next day the Charge d'Affaires presented Jos and the Major to Victor Aurelius XVII, being conducted to their audience with that sovereign by the Count de Schlusselback, Marshal of the Court. | Верный своему слову, charge d'affaires на следующий же день представил Джоза и майора Виктору Аврелию XVII; на аудиенцию к этому монарху их провожал граф де Шлгоссельбак, министр двора. |
| They were straightway invited to dinner at Court, and their intention of staying in the town being announced, the politest ladies of the whole town instantly called upon Mrs. Osborne; and as not one of these, however poor they might be, was under the rank of a Baroness, Jos's delight was beyond expression. | Они тут же получили приглашение на придворный обед, а когда стало известно их намерение прожить в городе подольше, то самые светские дамы столицы немедленно явились с визитом к миссис Осборн. И так как ни у одной из них, как бы она ни была бедна, не было титула ниже баронессы, то восторг Джоза не поддается описанию. |
| He wrote off to Chutney at the Club to say that the Service was highly appreciated in Germany, that he was going to show his friend, the Count de Schlusselback, how to stick a pig in the Indian fashion, and that his august friends, the Duke and Duchess, were everything that was kind and civil. | Он послал письмо Чатни, члену своего клуба, и сообщил ему, что чины бенгальской службы пользуются в Германии большим почетом, что он, Джоз, собирается показать своему другу, графу де Шлюссельбаку, как охотятся на кабанов в Индии, и что его августейшие друзья, герцог и герцогиня, - олицетворенная доброта и учтивость. |
| Emmy, too, was presented to the august family, and as mourning is not admitted in Court on certain days, she appeared in a pink crape dress with a diamond ornament in the corsage, presented to her by her brother, and she looked so pretty in this costume that the Duke and Court (putting out of the question the Major, who had scarcely ever seen her before in an evening dress, and vowed that she did not look five-and-twenty) all admired her excessively. | Эмми тоже была представлена августейшей фамилии, и так как в известные дни ношение траура при дворе не разрешается, то она появилась в розовом креповом платье с брильянтовым аграфом на корсаже, подаренным ей братом, и была так хороша в этом наряде, что герцог и двор (мы уже не говорим о майоре - он едва ли когда раньше видел Эмилию в вечернем туалете и клялся, что она выглядит не старше двадцати пяти лет) восхищались ею сверх всякой меры. |
| In this dress she walked a Polonaise with Major Dobbin at a Court ball, in which easy dance Mr. Jos had the honour of leading out the Countess of Schlusselback, an old lady with a hump back, but with sixteen good quarters of nobility and related to half the royal houses of Germany. | В этом платье она на придворном балу прошлась в полонезе с майором Доббином, и в том же несложном танце мистер Джоз имел честь выступать с графиней фон Шлюссельбак, старой дамой, немного горбатой, но зато имевшей в семейном гербе не менее шестнадцати эмблем и девизов и связанной родством с половиной царствующих домов Германии. |
| Pumpernickel stands in the midst of a happy valley through which sparkles--to mingle with the Rhine somewhere, but I have not the map at hand to say exactly at what point--the fertilizing stream of the Pump. | Пумперникель расположен в веселой долине, по которой текут, сверкая на солнце, плодоносные воды Пумпа, чтобы слиться где-то с Рейном, - у меня под рукой нет карты, и я не могу точно сказать, где именно. |
| In some places the river is big enough to support a ferry-boat, in others to turn a mill; in Pumpernickel itself, the last Transparency but three, the great and renowned Victor Aurelius XIV built a magnificent bridge, on which his own statue rises, surrounded by water-nymphs and emblems of victory, peace, and plenty; he has his foot on the neck of a prostrate Turk--history says he engaged and ran a Janissary through the body at the relief of Vienna by Sobieski--but, quite undisturbed by the agonies of that prostrate Mahometan, who writhes at his feet in the most ghastly manner, the Prince smiles blandly and points with his truncheon in the direction of the Aurelius Platz, where he began to erect a new palace that would have been the wonder of his age had the great-souled Prince but had funds to complete it. | В некоторых местах река настолько глубока, что по ней ходит паром; в других она только-только вертит колеса мельниц. В самом Пумперникеле пред-пред-предпоследняя его лучезарность, великий и прославленный Виктор Аврелий XIV, выстроил грандиозный мост, на котором воздвигнута его собственная статуя, окруженная наядами и эмблемами победы, мира и изобилия. Ногой своей он попирает выю поверженного турка, - история повествует, что при освобождении Вены Собесским он вступил в бой с янычаром и пронзил его насквозь. Нимало не смущаясь страданиями этого поверженного магометанина, в муках извивающегося у его ног, герцог кротко улыбается и указывает жезлом по направлению к Aurelius Platz {Площадь Аврелия (нем.).}, где он начал воздвигать новый дворец, который стал бы чудом своего века, если бы только у славного герцога хватило средств для окончания постройки. |
| But the completion of Monplaisir (Monblaisir the honest German folks call it) was stopped for lack of ready money, and it and its park and garden are now in rather a faded condition, and not more than ten times big enough to accommodate the Court of the reigning Sovereign. | Но завершение Монплезира (честные немцы называют его Монблезиром) было отложено из-за отсутствия свободных денег, и ныне дворец и его парк и сад находятся в довольно запущенном состоянии и по своим размерам только в десять раз превышают потребности двора царствующего монарха. |
| The gardens were arranged to emulate those of Versailles, and amidst the terraces and groves there are some huge allegorical waterworks still, which spout and froth stupendously upon fete-days, and frighten one with their enormous aquatic insurrections. | Разбитые здесь сады должны были соперничать с версальскими, и среди террас и рощ до сих пор красуется несколько огромных аллегорических фонтанов, которые в дни празднеств извергают чудовищные пенистые струи, пугая зрителей таким разгулом водной стихии. |
| There is the Trophonius' cave in which, by some artifice, the leaden Tritons are made not only to spout water, but to play the most dreadful groans out of their lead conchs--there is the nymphbath and the Niagara cataract, which the people of the neighbourhood admire beyond expression, when they come to the yearly fair at the opening of the Chamber, or to the fetes with which the happy little nation still celebrates the birthdays and marriage-days of its princely governors. | Есть там и грот Трофония, где свинцовые тритоны при помощи какого-то хитрого устройства могут не только извергать воду, но и извлекать ужаснейшие стоны из своих свинцовых раковин; есть и купальня нимф и Ниагарский водопад, которым окрестные жители не устают восхищаться, когда собираются на ежегодную ярмарку при открытии ландтага или на празднества, которыми этот счастливый народец до сих пор отмечает дни рождения или бракосочетания своих владетельных правителей. |
| Then from all the towns of the Duchy, which stretches for nearly ten mile--from Bolkum, which lies on its western frontier bidding defiance to Prussia, from Grogwitz, where the Prince has a hunting-lodge, and where his dominions are separated by the Pump River from those of the neighbouring Prince of Potzenthal; from all the little villages, which besides these three great cities, dot over the happy principality--from the farms and the mills along the Pump come troops of people in red petticoats and velvet head-dresses, or with three-cornered hats and pipes in their mouths, who flock to the Residenz and share in the pleasures of the fair and the festivities there. | Тогда из всех городов герцогства, простирающегося почти на десять миль, - из Болкума, лежащего у его западной границы и угрожающего Пруссии; из Г рогвица, где у князя есть охотничий домик и где его владения отделяются рекою Пумп от владений соседнего князя Поцентальского; из всех деревенек, рассеянных по этому счастливому княжеству, с ферм и мельниц вдоль Пумпа поселянки в красных юбках и бархатных головных уборах и поселяне в треугольных шляпах и с трубками в зубах стекаются в столицу и принимают участие в ярмарочных развлечениях и празднествах. |
| Then the theatre is open for nothing, then the waters of Monblaisir begin to play (it is lucky that there is company to behold them, for one would be afraid to see them alone)--then there come mountebanks and riding troops (the way in which his Transparency was fascinated by one of the horse-riders is well known, and it is believed that La Petite Vivandiere, as she was called, was a spy in the French interest), and the delighted people are permitted to march through room after room of the Grand Ducal palace and admire the slippery floor, the rich hangings, and the spittoons at the doors of all the innumerable chambers. | Тогда театры устраивают даровые представления; тогда играют фонтаны Монблезира (к счастью, ими любуется целое общество, а то смотреть на них в одиночестве страшно); тогда приезжают акробаты и бродячие цирки (всем известно, как его лучезарность увлекся одной из цирковых наездниц, причем распространено мнение, что la petite vivandiere {Маленькая маркитантка (франц.).}, как ее называли, была шпионкой и собирала сведения в пользу Франции), и восхищенному народу разрешают проходить по всему великогерцогскому дворцу, из комнаты в комнату, и любоваться скользким паркетом, богатыми драпировками и плевательницами у дверей бесчисленных покоев. |
| There is one Pavilion at Monblaisir which Aurelius Victor XV had arranged--a great Prince but too fond of pleasure--and which I am told is a perfect wonder of licentious elegance. | В Монблезире есть один павильон, построенный Аврелием Виктором XV -великим государем, но чересчур падким на удовольствия; мне говорили, что этот павильон - чудо фривольной элегантности. |
| It is painted with the story of Bacchus and Ariadne, and the table works in and out of the room by means of a windlass, so that the company was served without any intervention of domestics. | Он расписан эпизодами из истории Вакха и Ариадны, а стол в нем вкатывается и выкатывается при помощи ворота, что избавляло обедающих от вмешательства прислуги. |
| But the place was shut up by Barbara, Aurelius XV's widow, a severe and devout Princess of the House of Bolkum and Regent of the Duchy during her son's glorious minority, and after the death of her husband, cut off in the pride of his pleasures. | Но помещение это было закрыто Барбарой, вдовой Аврелия XV, суровой и набожной принцессой из дома Болкумов и регентом герцогства во время славного малолетства ее сына и после смерти супруга, взятого могилой в расцвете слишком веселой жизни. |
| The theatre of Pumpernickel is known and famous in that quarter of Germany. | Пумперникельский театр известен и знаменит в этой части Германии. |
| It languished a little when the present Duke in his youth insisted upon having his own operas played there, and it is said one day, in a fury, from his place in the orchestra, when he attended a rehearsal, broke a bassoon on the head of the Chapel Master, who was conducting, and led too slow; and during which time the Duchess Sophia wrote domestic comedies, which must have been very dreary to witness. | Он пережил полосу упадка, когда нынешний герцог во дни своей юности настоял на исполнении в театре своих собственных опер. Рассказывают, что однажды, сидя в оркестре и слушая репетицию, герцог пришел в бешенство и разбил фагот о голову капельмейстера, который вел оперу в слишком медленном темпе. В эту же пору герцогиня София писала комедии, которые, должно быть, невыносимо было смотреть. |
| But the Prince executes his music in private now, and the Duchess only gives away her plays to the foreigners of distinction who visit her kind little Court. | Но теперь герцог исполняет свою музыку в интимном кружке, а герцогиня показывает свои пьесы только знатным иностранцам, посещающим ее гостеприимный двор. |
| It is conducted with no small comfort and splendour. | Двор содержится с немалым комфортом и пышностью. |
| When there are balls, though there may be four hundred people at supper, there is a servant in scarlet and lace to attend upon every four, and every one is served on silver. | Когда устраивают балы, то, будь даже за ужином четыреста приглашенных, все же на каждых четырех гостей полагается один лакей в алой ливрее и кружевах и всем подают на серебре. |
| There are festivals and entertainments going continually on, and the Duke has his chamberlains and equerries, and the Duchess her mistress of the wardrobe and ladies of honour, just like any other and more potent potentates. | Празднества и развлечения следуют одно за другим без перерыва. У герцога есть свои камергеры и шталмейстеры, а у герцогини - свои статс-дамы и фрейлины, точь-в-точь как у других владетельных князей, более могущественных. |
| The Constitution is or was a moderate despotism, tempered by a Chamber that might or might not be elected. | Конституция предусматривает, или предусматривала, умеренный деспотизм, ограниченный ландтагом, который мог быть, а мог и не быть избран. |
| I never certainly could hear of its sitting in my time at Pumpernickel. | Сам я в бытность свою в Пумперникеле ни разу не слышал, чтобы он собирался на заседания. |
| The Prime Minister had lodgings in a second floor, and the Foreign Secretary occupied the comfortable lodgings over Zwieback's Conditorey. | Премьер-министр жил в третьем этаже, а министр иностранных дел занимал удобную квартиру над кондитерской Цвибака. |
| The army consisted of a magnificent band that also did duty on the stage, where it was quite pleasant to see the worthy fellows marching in Turkish dresses with rouge on and wooden scimitars, or as Roman warriors with ophicleides and trombones--to see them again, I say, at night, after one had listened to them all the morning in the Aurelius Platz, where they performed opposite the cafe where we breakfasted. | Армия состояла из великолепного оркестра, который также выполнял свои обязанности и на сцене, где было чрезвычайно приятно видеть этих достойных молодцов, марширующих в турецких костюмах, нарумяненных, с деревянными ятаганами в руках, или в виде римских воинов с офиклеидами и тромбонами, - приятно, говорю я, было увидеть их опять вечером, после того как вы все утро слышали их на Aurelius Platz, где они играли напротив кафе, в котором вы завтракали. |
| Besides the band, there was a rich and numerous staff of officers, and, I believe, a few men. | Кроме оркестра, был еще пышный и многочисленный штаб офицеров и, кажется, несколько солдат. |
| Besides the regular sentries, three or four men, habited as hussars, used to do duty at the Palace, but I never saw them on horseback, and au fait, what was the use of cavalry in a time of profound peace?--and whither the deuce should the hussars ride? | Три или четыре солдата в гусарской форме, вдобавок к постоянным часовым, несли дежурство во дворце, но я никогда не видал их верхом на лошади. Да и что было делать кавалерии во времена безмятежного мира? И куда, скажите на милость, могли бы гусары ездить? |
| Everybody--everybody that was noble of course, for as for the bourgeois we could not quite be expected to take notice of THEM--visited his neighbour. | Все члены общества, - конечно, мы говорим о благородном обществе, ибо что касается бюргеров, то никто от нас не ожидает, чтобы мы обращали на них внимание, - ездили друг к другу в гости. |
| H. E. Madame de Burst received once a week, H. E. Madame de Schnurrbart had her night--the theatre was open twice a week, the Court graciously received once, so that a man's life might in fact be a perfect round of pleasure in the unpretending Pumpernickel way. | Ее превосходительство мадам де Бурст принимала у себя раз в неделю, ее превосходительство мадам де Шнурбарт тоже имела свой приемный день, театр был открыт дважды в неделю, раз в неделю происходили всемилостивейшие приемы при дворе; таким образом, жизнь превращалась в нескончаемую цепь удовольствий в непритязательном пумперникельском Духе. |
| That there were feuds in the place, no one can deny. | Что в городе бывали распри - этого никто не может отрицать. |
| Politics ran very high at Pumpernickel, and parties were very bitter. | Политикой в Пумперникеле занимались с большой страстностью, и партии жестоко враждовали между собой. |
| There was the Strumpff faction and the Lederlung party, the one supported by our envoy and the other by the French Charge d'Affaires, M. de Macabau. | Существовала фракция Штрумф и партия Ледерлунг; одну поддерживал наш посланник, другую - французский charge d'affaires мосье де Макабо. |
| Indeed it sufficed for our Minister to stand up for Madame Strumpff, who was clearly the greater singer of the two, and had three more notes in her voice than Madame Lederlung her rival--it sufficed, I say, for our Minister to advance any opinion to have it instantly contradicted by the French diplomatist. | И стоило только нашему посланнику высказаться за мадам Штрумф, которая, несомненно, пела лучше, чем ее соперница мадам Ледерлунг, и считала в своем диапазоне на три ноты больше, - стоило только, говорю я, нашему посланнику высказать хоть какое-нибудь мнение, чтобы французский дипломат сейчас же занял противоположную позицию. |
| Everybody in the town was ranged in one or other of these factions. | Все жители города примыкали к той или к другой из этих двух партий. |
| The Lederlung was a prettyish little creature certainly, and her voice (what there was of it) was very sweet, and there is no doubt that the Strumpff was not in her first youth and beauty, and certainly too stout; when she came on in the last scene of the Sonnambula, for instance, in her night-chemise with a lamp in her hand, and had to go out of the window, and pass over the plank of the mill, it was all she could do to squeeze out of the window, and the plank used to bend and creak again under her weight--but how she poured out the finale of the opera! and with what a burst of feeling she rushed into El vino's arms--almost fit to smother him! | Ледерлунг, что и говорить, была миловидным созданием и голос имела если и по большой, то очень приятный, а Штрумф, вне всякого сомнения, была уже не первой молодости и не в расцвете красоты и к тому же чересчур полна: например, когда она выходила в последней сцене в "Сомнамбуле" в ночной рубашке, с лампой в руке и ей нужно было вылезать из окна и пробираться по доске через ручей у мельницы, она с трудом протискивалась в окно, а доска сгибалась и трещала под ее тяжестью. Но зато как она пела в финале! И с каким бурным чувством кидалась в объятия Эльвино, - кажется, еще немного - и она задушила бы его! |
| Whereas the little Lederlung--but a truce to this gossip--the fact is that these two women were the two flags of the French and the English party at Pumpernickel, and the society was divided in its allegiance to those two great nations. | Между тем как маленькая Ледерлунг... но довольно сплетничать, - важно то, что эти дамы были знаменами французской и английской партий в Пумперникеле, и все общество делилось на приверженцев одной из этих двух великих наций. |
| We had on our side the Home Minister, the Master of the Horse, the Duke's Private Secretary, and the Prince's Tutor; whereas of the French party were the Foreign Minister, the Commander-in-Chiefs Lady, who had served under Napoleon, and the Hof-Marschall and his wife, who was glad enough to get the fashions from Paris, and always had them and her caps by M. de Macabau's courier. | На нашей стороне были министр внутренних дел, шталмейстер, личный секретарь герцога и наставник наследного принца, тогда как к французской партии примыкали министр иностранных дел, супруга главнокомандующего, служившего при Наполеоне, и гофмаршал со своей супругою, которая была рада возможности получать из Парижа последние фасоны и всегда выписывала их и свои шляпки через курьера мосье де Макабо. |
| The Secretary of his Chancery was little Grignac, a young fellow, as malicious as Satan, and who made caricatures of Tapeworm in all the albums of the place. | Секретарем его канцелярии был маленький Гриньяк - молодой человек, лукавый, как сатана, и рисовавший всем в альбомы карикатуры на Солитера. |
| Their headquarters and table d'hote were established at the Pariser Hof, the other inn of the town; and though, of course, these gentlemen were obliged to be civil in public, yet they cut at each other with epigrams that were as sharp as razors, as I have seen a couple of wrestlers in Devonshire, lashing at each other's shins and never showing their agony upon a muscle of their faces. | Их штаб-квартира и табльдот находились в отеле "Pariser Hof" {"Парижское подворье" (нем.).}, второй из городских гостиниц; и хотя на людях эти джентльмены были, разумеется, вынуждены соблюдать все приличия, однако они постоянно ранили друг друга эпиграммами, острыми, как бритва, - так двое борцов, которых я видел в Девоншире, нещадно колотили друг друга по ногам, в то время как лица их оставались невозмутимо спокойными. |
| Neither Tapeworm nor Macabau ever sent home a dispatch to his government without a most savage series of attacks upon his rival. | Ни Солитер, ни Макабо никогда не отправляли своим правительствам депеш, не подвергая соперника яростным нападкам. |
| For instance, on our side we would write, | Например, наша сторона писала так: |
| "The interests of Great Britain in this place, and throughout the whole of Germany, are perilled by the continuance in office of the present French envoy; this man is of a character so infamous that he will stick at no falsehood, or hesitate at no crime, to attain his ends. | "Интересам Великобритании в этом государстве, да и во всей Германии, грозит серьезная опасность в связи с деятельностью нынешнего французского посланника. У этого человека столь гнусный характер, что он не остановится ни перед какой ложью, ни перед каким преступлением ради достижения своих целей. |
| He poisons the mind of the Court against the English minister, represents the conduct of Great Britain in the most odious and atrocious light, and is unhappily backed by a minister whose ignorance and necessities are as notorious as his influence is fatal." | Он отравляет умы здешнего двора, настраивая их против английского посланника, представляет поведение Великобритании в самом злостном и отвратительном свете и, к несчастью, пользуется поддержкой министра, невежество которого общеизвестно, а влияние тлетворно". |
| On their side they would say, | Французы же высказывались следующим образом: |
| "M. de Tapeworm continues his system of stupid insular arrogance and vulgar falsehood against the greatest nation in the world. | "Г осподин де Солитер продолжает придерживаться своей системы глупого островного высокомерия и пошлых инсинуаций по адресу величайшей в мире нации. |
| Yesterday he was heard to speak lightly of Her Royal Highness Madame the Duchess of Berri; on a former occasion he insulted the heroic Duke of Angouleme and dared to insinuate that H.R.H. the Duke of Orleans was conspiring against the august throne of the lilies. | Вчера мы слышали его легкомысленные отзывы об ее королевском высочестве герцогине Беррийской; ранее он оскорбительно говорил о доблестном герцоге Ангулемском и осмелился инсинуировать, будто его королевское высочество герцог Орлеанский замышляет заговор против августейшего трона Лилий. |
| His gold is prodigated in every direction which his stupid menaces fail to frighten. | Он щедрою рукою сыплет золото всем, кого не могут запугать его бессмысленные угрозы. |
| By one and the other, he has won over creatures of the Court here--and, in fine, Pumpernickel will not be quiet, Germany tranquil, France respected, or Europe content until this poisonous viper be crushed under heel": and so on. | Тем или иным средством он сманил на свою сторону продажных любимцев здешнего двора, - словом, Пумперникель не дождется покоя, Германия - порядка, Франция - уважения, а Европа - мира, пока эта ядовитая гадина не будет раздавлена..." - и так далее. |
| When one side or the other had written any particularly spicy dispatch, news of it was sure to slip out. | Когда та или другая сторона посылала особенно пикантную депешу, слухи об этом неизменно просачивались наружу. |
| Before the winter was far advanced, it is actually on record that Emmy took a night and received company with great propriety and modesty. | В начале зимы Эмми до того осмелела, что назначила свой приемный день и стала устраивать вечера, крайне благопристойные и скромные. |