Шрифт:
| I was the fondest mother. I had but one child, one darling, one hope, one joy, which I held to my heart with a mother's affection, which was my life, my prayer, my--my blessing; and they--they tore it from me--tore it from me"; and she put her hand to her heart with a passionate gesture of despair, burying her face for a moment on the bed. | Я была нежнейшей матерью, у меня было только одно дитя, одна любовь, одна надежда, одна радость, его я прижимала к своему сердцу со всей нежностью матери, он был моей жизнью, моей молитвой, моим... моим благословением... и они... они отняли его у меня... отняли у меня! – И жестом, исполненным отчаяния, она прижала руку к сердцу и на минуту зарылась лицом в постель. |
| The brandy-bottle inside clinked up against the plate which held the cold sausage. | Бутылка с коньяком, лежавшая под одеялом, звякнула о тарелку с остатками колбасы. |
| Both were moved, no doubt, by the exhibition of so much grief. | Обе, несомненно, были растроганы проявлением столь сильного горя. |
| Max and Fritz were at the door, listening with wonder to Mrs. Becky's sobs and cries. | Макс и Фриц стояли за дверью, с удивлением прислушиваясь к рыданиям миссис Бекки. |
| Jos, too, was a good deal frightened and affected at seeing his old flame in this condition. | Джоз также порядком перепугался, увидев свою былую пассию в таком состоянии. |
| And she began, forthwith, to tell her story--a tale so neat, simple, and artless that it was quite evident from hearing her that if ever there was a white-robed angel escaped from heaven to be subject to the infernal machinations and villainy of fiends here below, that spotless being--that miserable unsullied martyr, was present on the bed before Jos--on the bed, sitting on the brandy-bottle. | И тут она начала излагать свою историю -повесть столь бесхитростную, правдивую и простую, что, слушая ее, становилось совершенно ясно: если когда-либо ангел, облаченный в белоснежные ризы, спускался с небес, и здесь, на земле, становился жертвой коварных происков и сатанинской злобы, то это незапятнанное создание, эта несчастная непорочная мученица находилась в ту минуту перед Джозом - сидела на постели на бутылке с коньяком. |
| They had a very long, amicable, and confidential talk there, in the course of which Jos Sedley was somehow made aware (but in a manner that did not in the least scare or offend him) that Becky's heart had first learned to beat at his enchanting presence; that George Osborne had certainly paid an unjustifiable court to HER, which might account for Amelia's jealousy and their little rupture; but that Becky never gave the least encouragement to the unfortunate officer, and that she had never ceased to think about Jos from the very first day she had seen him, though, of course, her duties as a married woman were paramount--duties which she had always preserved, and would, to her dying day, or until the proverbially bad climate in which Colonel Crawley was living should release her from a yoke which his cruelty had rendered odious to her. | Между ними произошел очень долгий, дружеский и конфиденциальный разговор, во время которого Джоз Седли был осведомлен (но так, что это его ничуть не испугало и не обидело) о том, что сердце Бекки впервые научилось трепетать в присутствии его, несравненного Джоза Седли: что Джордж Осборн, конечно, ухаживал за ней без всякой меры и это смогло возбудить ревность Эмилии и привело к их небольшой размолвке; но что Бекки решительно никогда и ничем не поощряла несчастного офицера и не переставала помышлять о Джозе с первого дня, как его увидела, хотя, разумеется, долг и обязанности замужней женщины она ставила превыше всего и всегда соблюдала и будет соблюдать до своего смертного часа или до тех пор, пока вошедший в поговорку дурной климат той местности, где проживает полковник Кроули, не освободит ее от ярма, которое жестокость мужа сделала для нее невыносимым. |
| Jos went away, convinced that she was the most virtuous, as she was one of the most fascinating of women, and revolving in his mind all sorts of benevolent schemes for her welfare. | Джоз отправился домой, вполне убежденный в том, что Ребекка не только самая очаровательная, но и самая добродетельная женщина, и уже перебирал в уме всевозможные планы для устройства ее благополучия. |
| Her persecutions ought to be ended: she ought to return to the society of which she was an ornament. | Гонениям на Ребекку должен быть положен конец; она должна вернуться в общество, украшением которого призвана служить. |
| He would see what ought to be done. | Он посмотрит, что нужно будет сделать. |
| She must quit that place and take a quiet lodging. | Она должна выехать из этой скверной гостиницы и поселиться в тихой, спокойной квартире. |
| Amelia must come and see her and befriend her. | Эмилия должна навестить ее, и приласкать. |
| He would go and settle about it, and consult with the Major. | Он все это уладит и посоветуется с майором. |
| She wept tears of heart-felt gratitude as she parted from him, and pressed his hand as the gallant stout gentleman stooped down to kiss hers. | Бекки, прощаясь с Джозом, вытирала слезы непритворной благодарности и крепко пожала ему руку, когда галантный толстяк, изогнувшись, поцеловал ее пальчики. |
| So Becky bowed Jos out of her little garret with as much grace as if it was a palace of which she did the honours; and that heavy gentleman having disappeared down the stairs, Max and Fritz came out of their hole, pipe in mouth, and she amused herself by mimicking Jos to them as she munched her cold bread and sausage and took draughts of her favourite brandy-and-water. | Она проводила Джоза из своей каморки так церемонно, словно была владетельницей родового замка; а когда грузный джентльмен исчез в пролете лестницы, Макс и Фриц вышли из своей норы с трубками в зубах, и Бекки принялась потешаться, изображая им Джоза, а заодно жевала черствый хлеб и колбасу и прихлебывала свой излюбленный коньяк, слегка разведенный водой. |
| Jos walked over to Dobbin's lodgings with great solemnity and there imparted to him the affecting history with which he had just been made acquainted, without, however, mentioning the play business of the night before. | Джоз торжественно направился на квартиру к Доббину и там поведал ему трогательную историю, с которой только что ознакомился, не упомянув, однако, о том, что произошло за игорным столом накануне вечером. |
| And the two gentlemen were laying their heads together and consulting as to the best means of being useful to Mrs. Becky, while she was finishing her interrupted dejeuner a la fourchette. | И в то время как миссис Бекки заканчивала свой прерванный dejeuner a la fourchette {Легкий завтрак (франц.).}, оба джентльмена стали совещаться и обсуждать, чем они могут быть ей полезны. |
| How was it that she had come to that little town? | Какими судьбами попала она в этот городок? |
| How was it that she had no friends and was wandering about alone? | Как случилось, что у нее нет друзей и она скитается по свету одна-одинешенька? |
| Little boys at school are taught in their earliest Latin book that the path of Avernus is very easy of descent. | Маленькие мальчики в школе знают из начального учебника латинского языка, что по Авернской тропинке очень легко спускаться. |
| Let us skip over the interval in the history of her downward progress. | Обойдем же молчанием этот этап постепенного падения Ребекки. |
| She was not worse now than she had been in the days of her prosperity-only a little down on her luck. | Она не стала хуже, чем была в дни своего благоденствия, - просто от нее отвернулась удача. |
| As for Mrs. Amelia, she was a woman of such a soft and foolish disposition that when she heard of anybody unhappy, her heart straightway melted towards the sufferer; and as she had never thought or done anything mortally guilty herself, she had not that abhorrence for wickedness which distinguishes moralists much more knowing. | Что же касается миссис Эмилии, то она была женщиной с таким мягким и нелепым характером, что стоило ей услышать о чьем-либо несчастье, как она всем сердцем тянулась к страдальцу. А так как сама она никогда не помышляла ни о каких смертных грехах и не была в них повинна, то и не чувствовала того отвращения к пороку, которым отличаются более осведомленные моралисты. |
| If she spoiled everybody who came near her with kindness and compliments--if she begged pardon of all her servants for troubling them to answer the bell—if she apologized to a shopboy who showed her a piece of silk, or made a curtsey to a street-sweeper with a complimentary remark upon the elegant state of his crossing--and she was almost capable of every one of these follies--the notion that an old acquaintance was miserable was sure to soften her heart; nor would she hear of anybody's being deservedly unhappy. | Если она безнадежно избаловывала всех, кто находился вблизи нее, своим вниманием и лаской; если она просила прощения у своей служанки за то, что побеспокоила ее звонком; если она извинялась перед приказчиком, показывавшим ей кусок шелка, или приседала перед метельщиком улиц, поздравляя его с прекрасным состоянием доверенного ему перекрестка, - а Эмилия, пожалуй, была способна на любую такую глупость, - то мысль, что ее старая знакомая несчастна, конечно же, должна была тронуть ее сердце; о том же, что кто-нибудь может быть наказан по заслугам, она и слышать не хотела. |
| A world under such legislation as hers would not be a very orderly place of abode; but there are not many women, at least not of the rulers, who are of her sort. | В мире, где законы издавала бы Эмилия, вероятно, было бы не очень удобно жить. Но мало встречается женщин, подобных Эмилии, -во всяком случае, среди правителей! |
| This lady, I believe, would have abolished all gaols, punishments, handcuffs, whippings, poverty, sickness, hunger, in the world, and was such a mean-spirited creature that--we are obliged to confess it--she could even forget a mortal injury. | Мне кажется, эта леди упразднила бы все тюрьмы, наказания, кандалы, плети, нищету, болезни, голод. Она была созданием столь ограниченным, что - мы вынуждены это признать - могла даже позабыть о нанесенной ей смертельной обиде. |
| When the Major heard from Jos of the sentimental adventure which had just befallen the latter, he was not, it must be owned, nearly as much interested as the gentleman from Bengal. | Когда майор Доббин услышал от Джоза о сентиментальном приключении, которое последний только что пережил, он, скажем прямо, не проявил к нему такого же интереса, как наш бенгальский джентльмен. |
| On the contrary, his excitement was quite the reverse from a pleasurable one; he made use of a brief but improper expression regarding a poor woman in distress, saying, in fact, | Наоборот, волнение его было отнюдь не радостным; он выразился кратко, по не вполне пристойно по адресу бедной женщины, попавшей в беду: |
| "The little minx, has she come to light again?" | – Значит, это вертихвостка опять объявилась? |
| He never had had the slightest liking for her, but had heartily mistrusted her from the very first moment when her green eyes had looked at, and turned away from, his own. | Он всегда ее недолюбливал и не доверял ей с тех пор, как она впервые глянула на него своими зелеными глазами и отвернулась, встретившись с его взглядом. |
| "That little devil brings mischief wherever she goes," the Major said disrespectfully. | – Этот чертенок приносит с собою зло всюду, где только ни появится, - непочтительно заявил майор. |
| "Who knows what sort of life she has been leading? And what business has she here abroad and alone? | – Кто знает, какую она вела жизнь и чем занимается здесь, за границей, совсем одна? |
| Don't tell me about persecutors and enemies; an honest woman always has friends and never is separated from her family. | Не говорите мне о гонениях и врагах; у честной женщины всегда есть друзья, и она не разлучается со своей семьей. |
| Why has she left her husband? | Почему она оставила мужа? |
| He may have been disreputable and wicked, as you say. | Может быть, он и был скверным, бесчестным человеком, как вы рассказываете. |
| He always was. | Он всегда был таким. |
| I remember the confounded blackleg and the way in which he used to cheat and hoodwink poor George. | Я отлично помню, как этот плут заманивал и надувал беднягу Джорджа. |
| Wasn't there a scandal about their separation? | Кажется, был какой-то скандал в связи с их разводом? |
| I think I heard something," cried out Major Dobbin, who did not care much about gossip, and whom Jos tried in vain to convince that Mrs. Becky was in all respects a most injured and virtuous female. | Как будто я что-то слышал! – воскликнул майор Доббин, не очень-то интересовавшийся светскими сплетнями. И Джоз тщетно старался убедить его, что миссис Бекки во всех отношениях добродетельная и безвинно обиженная женщина. |
| "Well, well; let's ask Mrs. George," said that arch-diplomatist of a Major. | – Ну, ладно, ладно! Давайте спросим миссис Джордж, - сказал наш архидипломат майор. |
| "Only let us go and consult her. | – Пойдемте к ней и посоветуемся с нею. |
| I suppose you will allow that she is a good judge at any rate, and knows what is right in such matters." | Вы согласитесь, что кто-кто, а она хороший судья в таких делах. |
| "Hm! | – Гм! |
| Emmy is very well," said Jos, who did not happen to be in love with his sister. | Эмми, пожалуй, годится, - сказал Джоз - ведь он-то не был влюблен в свою сестру. |
| "Very well? | – Пожалуй, годится? |
| By Gad, sir, she's the finest lady I ever met in my life," bounced out the Major. | Черт возьми, сэр, она самая лучшая женщина, какую я только встречал в своей жизни! – выпалил майор. |
| "I say at once, let us go and ask her if this woman ought to be visited or not--I will be content with her verdict." | – Одним словом, идемте к ней и спросим, следует ли видаться с этой особой. Как она скажет, так и будет. |
| Now this odious, artful rogue of a Major was thinking in his own mind that he was sure of his case. | Этот противный, хитрый майор не сомневался, что играет наверняка. |
| Emmy, he remembered, was at one time cruelly and deservedly jealous of Rebecca, never mentioned her name but with a shrinking and terror--a jealous woman never forgives, thought Dobbin: and so the pair went across the street to Mrs. George's house, where she was contentedly warbling at a music lesson with Madame Strumpff. | Он помнил, что одно время Эмми отчаянно и с полным основанием ревновала к Ребекке и никогда не упоминала ее имени без содрогания и ужаса. "Ревнивая женщина никогда не прощает", - думал майор. И вот наши два рыцаря направились через улицу к дому миссис Джордж, где та беспечно распевала романсы со своей учительницей мадам Штрумф. |
| When that lady took her leave, Jos opened the business with his usual pomp of words. | Когда эта дама удалилась, Джоз приступил к делу с обычной своей высокопарностью. |
| "Amelia, my dear," said he, | – Дорогая моя Эмилия, - сказал он. |
| "I have just had the most extraordinary--yes--God bless my soul! the most extraordinary adventure--an old friend--yes, a most interesting old friend of yours, and I may say in old times, has just arrived here, and I should like you to see her." | – Со мной только что произошло совершенно необычайное... да... разрази меня господь... совершенно необычайное приключение. Один твой старый друг... да, весьма интересный старый друг, - друг, могу сказать, со стародавних пор, - только что прибыл сюда, и мне хотелось бы, чтобы ты с нею повидалась. |
| "Her!" said Amelia, "who is it? | – С нею! – воскликнула Эмилия. – А кто это? |
| Major Dobbin, if you please not to break my scissors." | Майор Доббин, не ломайте, пожалуйста, мои ножницы. |
| The Major was twirling them round by the little chain from which they sometimes hung to their lady's waist, and was thereby endangering his own eye. | Майор крутил их, держа за цепочку, на которой они иногда висели у пояса хозяйки, и тем самым подвергал серьезной опасности свои глаза. |
| "It is a woman whom I dislike very much," said the Major, doggedly, "and whom you have no cause to love." | – Это женщина, которую я очень не люблю, -угрюмо заметил майор, - и которую вам также не за что любить. |
| "It is Rebecca, I'm sure it is Rebecca," Amelia said, blushing and being very much agitated. | – Это Ребекка, я уверена, что это Ребекка! – сказала Эмилия, краснея и приходя в сильнейшее волнение. |
| "You are right; you always are," Dobbin answered. | – Вы правы, как всегда, правы, - ответил Доббин. |
| Brussels, Waterloo, old, old times, griefs, pangs, remembrances, rushed back into Amelia's gentle heart and caused a cruel agitation there. | Брюссель, Ватерлоо, старые-старые времена, горести, муки, воспоминания сразу ожили в нежном сердце Эмилии. |
| "Don't let me see her," Emmy continued. | – Я не хочу ее видеть, - продолжала она. |
| "I couldn't see her." | – Не могу. |
| "I told you so," Dobbin said to Jos. | – Что я вам говорил? – сказал Доббин Джозу. |
| "She is very unhappy, and--and that sort of thing," Jos urged. | – Она очень несчастна и... и всякая такая штука, -настаивал Джоз. |
| "She is very poor and unprotected, and has been ill--exceedingly ill--and that scoundrel of a husband has deserted her." | – Она в страшной бедности, беззащитна... и болела... ужасно болела... и этот негодяй муж ее бросил. |
| "Ah!" said Amelia. | – Ах! – воскликнула Эмилия. |
| "She hasn't a friend in the world," Jos went on, not undexterously, "and she said she thought she might trust in you. | – У нее нет ни одного друга на свете, -продолжал Джоз не без догадливости, - и она говорила, что она думает, что может довериться тебе. |
| She's so miserable, Emmy. | Она такая жалкая, Эмми! |
| She has been almost mad with grief. | Она чуть с ума не сошла от горя. |
| Her story quite affected me--'pon my word and honour, it did--never was such a cruel persecution borne so angelically, I may say. | Ее рассказ страшно меня взволновал... честное слово, взволновал... могу сказать, что никогда еще такие ужасные гонения не переносились столь ангельски терпеливо. |
| Her family has been most cruel to her." | Семья поступила с ней крайне жестоко. |
| "Poor creature!" Amelia said. | – Бедняжка! – сказала Эмилия. |
| "And if she can get no friend, she says she thinks she'll die," Jos proceeded in a low tremulous voice. | – И она говорит, что если она не найдет дружеской поддержки, то, наверно, умрет, -продолжал Джоз тихим, дрожащим голосом. |
| "God bless my soul! do you know that she tried to kill herself? | – Разрази меня господь! Ты знаешь, она покушалась на самоубийство! |
| She carries laudanum with her--I saw the bottle in her room--such a miserable little room--at a third-rate house, the Elephant, up in the roof at the top of all. | Она возит с собой опиум... я видел пузырек у нее в комнате... такая жалкая, комнатка... в третьеразрядной гостинице. "Слон", под самой крышей, на самом верху. |
| I went there." | Я ходил туда. |
| This did not seem to affect Emmy. | По-видимому, это не произвело впечатления на Эмми. |
| She even smiled a little. | Она даже улыбнулась слегка. |
| Perhaps she figured Jos to herself panting up the stair. | Быть может, она представила себе, как Джоз пыхтел, взбираясь по лестнице. |
| "She's beside herself with grief," he resumed. | – Она просто убита горем, - снова начал он. |
| "The agonies that woman has endured are quite frightful to hear of. | – Страшно слушать, какие страдания перенесла эта женщина. |
| She had a little boy, of the same age as Georgy." | У нее был мальчуган, ровесник Джорджи. |
| "Yes, yes, I think I remember," Emmy remarked. | – Да, да, я как будто припоминаю, - заметила Эмми. |
| "Well?" | – Ну и что же? |
| "The most beautiful child ever seen," Jos said, who was very fat, and easily moved, and had been touched by the story Becky told; "a perfect angel, who adored his mother. | – Красивейший ребенок, - сказал Джоз, который, как все толстяки, легко поддавался сентиментальному волнению и был сильно растроган повестью Ребекки, - сущий ангел, обожавший свою мать. |
| The ruffians tore him shrieking out of her arms, and have never allowed him to see her." | Негодяи вырвали рыдающего ребенка из ее объятий и с тех пор не позволяют ему видеться с нею. |
| "Dear Joseph," Emmy cried out, starting up at once, "let us go and see her this minute." | – Дорогой Джозеф, - воскликнула Эмилия, вскакивая с места, - идем к ней сию же минуту! |
| And she ran into her adjoining bedchamber, tied on her bonnet in a flutter, came out with her shawl on her arm, and ordered Dobbin to follow. | И она бросилась к себе в спальню, впопыхах завязала шляпку и, выбежав с шалью на руке, приказала Доббину идти с ними. |
| He went and put her shawl--it was a white cashmere, consigned to her by the Major himself from India--over her shoulders. | Доббин подошел и накинул ей на плечи шаль -белую кашемировую шаль, которую сам прислал ей из Индии. |
| He saw there was nothing for it but to obey, and she put her hand into his arm, and they went away. | Он понял, что ему остается только повиноваться. Эмилия взяла его под руку, и они отправились. |
| "It is number 92, up four pair of stairs," Jos said, perhaps not very willing to ascend the steps again; but he placed himself in the window of his drawing-room, which commands the place on which the Elephant stands, and saw the pair marching through the market. | – Она в номере девяносто втором, до него восемь маршей, - сказал Джоз, вероятно, не чувствовавший большой охоты опять подниматься под крышу. Он поместился у окна своей гостиной, выходившего на площадь, на которой стоит "Слон", и наблюдал, как наша парочка шла через рынок. |
| It was as well that Becky saw them too from her garret, for she and the two students were chattering and laughing there; they had been joking about the appearance of Becky's grandpapa--whose arrival and departure they had witnessed--but she had time to dismiss them, and have her little room clear before the landlord of the Elephant, who knew that Mrs. Osborne was a great favourite at the Serene Court, and respected her accordingly, led the way up the stairs to the roof story, encouraging Miladi and the Herr Major as they achieved the ascent. | Хорошо, что Бекки тоже увидала их со своего чердака, где она балагурила и смеялась с двумя студентами. Те подшучивали над наружностью дедушки Бекки, прибытие и отбытие которого видели сами, но Бекки успела выпроводить их и привести в порядок свою комнатку, прежде чем владелец "Слона", знавший, что миссис Осборн жалуют при светлейшем дворе, и потому относившийся к ней с почтением, поднялся по лестнице, подбодряя миледи и герра майора на крутом подъеме. |
| "Gracious lady, gracious lady!" said the landlord, knocking at Becky's door; he had called her Madame the day before, and was by no means courteous to her. | – Милостивая леди, милостивая леди! – сказал хозяин, постучавшись в дверь к Бекки (накануне еще он называл ее просто мадам и обращался с нею без всяких церемоний). |
| "Who is it?" Becky said, putting out her head, and she gave a little scream. | – Кто там? – спросила Бекки, высовывая голову, и тихо вскрикнула. |
| There stood Emmy in a tremble, and Dobbin, the tall Major, with his cane. | Перед нею стояла трепещущая Эмми и Доббин, долговязый майор с бамбуковой тростью. |
| He stood still watching, and very much interested at the scene; but Emmy sprang forward with open arms towards Rebecca, and forgave her at that moment, and embraced her and kissed her with all her heart. | Он стоял молча и наблюдал, заинтересованный этой сценою, ибо Эмми с распростертыми объятиями бросилась к Ребекке, и тут же простила ее, и обняла, и поцеловала от всего сердца. |
| Ah, poor wretch, when was your lip pressed before by such pure kisses? | Ах, несчастная женщина, когда запечатлевались на твоих губах такие чистые поцелуи? |
| CHAPTER LXVI | ГЛАВА LXVI |
| Amantium Irae | Amantiuin irae {Гнев влюбленных (лат.).} |
| Frankness and kindness like Amelia's were likely to touch even such a hardened little reprobate as Becky. | Прямодушие и доброта, проявленные Эмилией, способны были растрогать даже такую закоренелую нечестивицу, как Бекки. |
| She returned Emmy's caresses and kind speeches with something very like gratitude, and an emotion which, if it was not lasting, for a moment was almost genuine. | На ласки и нежные речи Эмми она отвечала с чувством, очень похожим на благодарность, и с волнением, которое хотя и длилось недолго, но в то мгновение было почти что искренним. |
| That was a lucky stroke of hers about the child "torn from her arms shrieking." | Рассказ о "рыдающем ребенке, вырванном из ее объятий", оказался удачным ходом со стороны Ребекки. |
| It was by that harrowing misfortune that Becky had won her friend back, and it was one of the very first points, we may be certain, upon which our poor simple little Emmy began to talk to her new-found acquaintance. | Описанием этого душераздирающего события она вернула себе расположение подруги, и, конечно, оно же послужило одной из первых тем, на которые наша глупенькая Эмми заговорила со своей вновь обретенной приятельницей. |
| "And so they took your darling child from you?" our simpleton cried out. | – Значит, они отняли у тебя твое милое дитя! – воскликнула наша простушка. |
| "Oh, Rebecca, my poor dear suffering friend, I know what it is to lose a boy, and to feel for those who have lost one. | – Ах, Ребекка, дорогой мой друг, бедная страдалица! Я знаю, что значит потерять сына, и могу сочувствовать тем, кто утратил его. |
| But please Heaven yours will be restored to you, as a merciful merciful Providence has brought me back mine." | Но, даст бог, твой сын будет возвращен тебе, так же как милосердное провидение вернуло мне моего мальчика. |
| "The child, my child? | – Дитя, мое дитя?.. |
| Oh, yes, my agonies were frightful," Becky owned, not perhaps without a twinge of conscience. | О да, страдания мои были ужасны, -подтвердила Бекки, ощутив, однако, мимолетное чувство стыда. |
| It jarred upon her to be obliged to commence instantly to tell lies in reply to so much confidence and simplicity. | Ей стало как-то не по себе при мысли, что в ответ на такое полное и простодушное доверие она вынуждена сразу же начать со лжи. |
| But that is the misfortune of beginning with this kind of forgery. | Но в том-то и беда тех, кто хоть раз покривил душой! |
| When one fib becomes due as it were, you must forge another to take up the old acceptance; and so the stock of your lies in circulation inevitably multiplies, and the danger of detection increases every day. | Когда одна небылица принимается за правду, приходится выдумывать другую, чтобы не подорвать доверия к выданным раньше векселям; и таким образом количество лжи, пущенной в обращение, неизбежно увеличивается, и опасность разоблачения растет с каждым днем. |
| "My agonies," Becky continued, "were terrible (I hope she won't sit down on the bottle) when they took him away from me; I thought I should die; but I fortunately had a brain fever, during which my doctor gave me up, and--and I recovered, and--and here I am, poor and friendless." | – Когда меня разлучили с сыном, - продолжала Бекки, - мои страдания были ужасны (надеюсь, она не сядет на бутылку!). Я думала, что умру... К счастью, у меня открылась горячка, так что доктор уже потерял надежду на мое выздоровление. Но я... выздоровела, и... вот я здесь, в бедности и без друзей. |
| "How old is he?" Emmy asked. | – Сколько ему лет? – спросила Эмми. |
| "Eleven," said Becky. | – Одиннадцать, - ответила Бекки. |
| "Eleven!" cried the other. | – Одиннадцать! – воскликнула гостья. |
| "Why, he was born the same year with Georgy, who is--" | – Но как же так? Ведь он родился в один год с Джорджи, а Джорджи... |
| "I know, I know," Becky cried out, who had in fact quite forgotten all about little Rawdon's age. | – Я знаю, знаю! – воскликнула Бекки, которая совершенно не помнила возраста маленького Родона. |
| "Grief has made me forget so many things, dearest Amelia. | – От горя я много чего перезабыла, дорогая моя Эмилия. |