Шрифт:
| This flat, flourishing, easy country never could have looked more rich and prosperous than in that opening summer of 1815, when its green fields and quiet cities were enlivened by multiplied red-coats: when its wide chaussees swarmed with brilliant English equipages: when its great canal-boats, gliding by rich pastures and pleasant quaint old villages, by old chateaux lying amongst old trees, were all crowded with well-to-do English travellers: when the soldier who drank at the village inn, not only drank, but paid his score; and Donald, the Highlander, billeted in the Flemish farm-house, rocked the baby's cradle, while Jean and Jeannette were out getting in the hay. | Эта плоская, цветущая, мирная страна никогда не казалась такой богатой и благоденствующей, как в начале лета 1815 года, когда на ее зеленых полях и в тихих городах запестрели сотни красных мундиров, а по широким дорогам покатили вереницы нарядных английских экипажей; когда большие суда, скользящие по каналам мимо тучных пастбищ и причудливых живописных старых деревень и старинных замков, скрывающихся между вековыми деревьями, были переполнены богатыми путешественниками-англичанами; когда солдат, заходивший в деревенский кабачок, не только пил, но и платил за выпитое; а Доналд -стрелок шотландского полка {Этот случай упомянут в "Истории Ватерлооского сражения" мистера Глейга.}, квартировавший на фламандской ферме, - укачивал в люльке ребенка, пока Жан и Жанет работали на сенокосе. |
| As our painters are bent on military subjects just now, I throw out this as a good subject for the pencil, to illustrate the principle of an honest English war. | Так как наши художники питают сейчас склонность к военным сюжетам, я предлагаю им эту тему как наглядную иллюстрацию принципов "честной английской войны". |
| All looked as brilliant and harmless as a Hyde Park review. | Все имело такой блестящий и безобидный вид, словно это был парад в Хайд-парке. |
| Meanwhile, Napoleon screened behind his curtain of frontier-fortresses, was preparing for the outbreak which was to drive all these orderly people into fury and blood; and lay so many of them low. | А между тем Наполеон, притаившись за щитом пограничных крепостей, подготовлял нападение, которое должно было ввергнуть этих мирных людей в пучину ярости и крови и для многих из них окончиться гибелью. |
| Everybody had such a perfect feeling of confidence in the leader (for the resolute faith which the Duke of Wellington had inspired in the whole English nation was as intense as that more frantic enthusiasm with which at one time the French regarded Napoleon), the country seemed in so perfect a state of orderly defence, and the help at hand in case of need so near and overwhelming, that alarm was unknown, and our travellers, among whom two were naturally of a very timid sort, were, like all the other multiplied English tourists, entirely at ease. | Однако все так безусловно полагались на главнокомандующего (ибо несокрушимая вера, которую герцог Веллингтон внушал английской нации, не уступала пылкому обожанию, с каким французы одно время взирали на Наполеона), страна, казалось, так основательно подготовилась к обороне, и на крайний случай под рукой имелась такая надежная помощь, что тревоги не было и в помине, и наши путешественники, из коих двое, естественно, должны были отличаться большой робостью, чувствовали себя, подобно прочим многочисленным английским туристам, вполне спокойно. |
| The famous regiment, with so many of whose officers we have made acquaintance, was drafted in canal boats to Bruges and Ghent, thence to march to Brussels. | Славный полк, с многими офицерами которого мы познакомились, был доставлен по каналам в Брюгге и Гент, чтобы оттуда двинуться сухопутным маршем на Брюссель. |
| Jos accompanied the ladies in the public boats; the which all old travellers in Flanders must remember for the luxury and accommodation they afforded. | Джоз сопровождал наших дам на пассажирских судах - на тех судах, роскошь и удобство которых, вероятно, помнят все, кто прежде путешествовал по Фландрии. |
| So prodigiously good was the eating and drinking on board these sluggish but most comfortable vessels, that there are legends extant of an English traveller, who, coming to Belgium for a week, and travelling in one of these boats, was so delighted with the fare there that he went backwards and forwards from Ghent to Bruges perpetually until the railroads were invented, when he drowned himself on the last trip of the passage-boat. | Поили и кормили на этих медлительных, но комфортабельных судах так обильно и вкусно, что сложилась даже легенда об одном английском путешественнике, который приехал в Бельгию на неделю и после первой же поездки по каналу пришел в такой восторг от местной кухни, что не переставая плавал между Гентом и Брюгге, пока не были изобретены железные дороги, а тогда, совершив последний рейс вместе со своим судном, бросился в воду и утонул. |
| Jos's death was not to be of this sort, but his comfort was exceeding, and Mrs. O'Dowd insisted that he only wanted her sister Glorvina to make his happiness complete. | Джозу не была суждена подобного рода смерть, но наслаждался он безмерно, и миссис О'Дауд уверяла, что для полного счастья ему недостает только ее сестры Глорвины. |
| He sate on the roof of the cabin all day drinking Flemish beer, shouting for Isidor, his servant, and talking gallantly to the ladies. | Он целый день сидел на палубе и потягивал фламандское пиво, то и дело призывая своего слугу Исидора и галантно беседуя с дамами. |
| His courage was prodigious. | Храбрость его была безгранична. |
| "Boney attack us!" he cried. | – Чтобы Бони напал на нас! – восклицал он. |
| "My dear creature, my poor Emmy, don't be frightened. | – Голубушка моя Эмми, не бойся, бедняжка! |
| There's no danger. | Опасности никакой! |
| The allies will be in Paris in two months, I tell you; when I'll take you to dine in the Palais Royal, by Jove! | Союзники будут в Париже через два месяца, поверь мне. Клянусь, я сведу тебя тогда пообедать в Пале-Рояль. |
| There are three hundred thousand Rooshians, I tell you, now entering France by Mayence and the Rhine--three hundred thousand under Wittgenstein and Barclay de Tolly, my poor love. | Триста тысяч русских вступают сейчас во Францию через Майнц-на-Рейне - триста тысяч, говорю я, под командой Витгенштейна и Барклая де Толли, моя милая! |
| You don't know military affairs, my dear. | Ты ничего не понимаешь в военных делах, дорогая! |
| I do, and I tell you there's no infantry in France can stand against Rooshian infantry, and no general of Boney's that's fit to hold a candle to Wittgenstein. | А я понимаю и говорю тебе, что никакая пехота во Франции не устоит против русской пехоты, а из генералов Бонн ни один и в подметки не годится Витгенштейну. |
| Then there are the Austrians, they are five hundred thousand if a man, and they are within ten marches of the frontier by this time, under Schwartzenberg and Prince Charles. | Затем есть еще австрийцы, их пятьсот тысяч, не меньше, и находятся они в настоящее время в десяти переходах от границы, под предводительством Шварценберга и принца Карла. |
| Then there are the Prooshians under the gallant Prince Marshal. | Потом еще пруссаки под командой храброго фельдмаршала. |
| Show me a cavalry chief like him now that Murat is gone. | Укажите мне другого такого начальника кавалерии - теперь, когда нет Мюрата! |
| Hey, Mrs. O'Dowd? | А, миссис О'Дауд? |
| Do you think our little girl here need be afraid? | Как вы думаете, стоит ли нашей малютке бояться? |
| Is there any cause for fear, Isidor? | Есть ли основания трусить, Исидор? |
| Hey, sir? | А,сэр? |
| Get some more beer." | Принесите мне еще пива! |
| Mrs. O'Dowd said that her "Glorvina was not afraid of any man alive, let alone a Frenchman," and tossed off a glass of beer with a wink which expressed her liking for the beverage. | Миссис О'Дауд отвечала, что ее Глорвина не боится никого, а тем более французов, и, выпив залпом стакан пива, подмигнула, давая этим понять, что напиток ей нравится. |
| Having frequently been in presence of the enemy, or, in other words, faced the ladies at Cheltenham and Bath, our friend, the Collector, had lost a great deal of his pristine timidity, and was now, especially when fortified with liquor, as talkative as might be. | Находясь постоянно под огнем неприятеля или, другими словами, часто встречаясь с дамами Челтнема и Вата, наш друг чиновник утратил значительную долю своей прежней робости и бывал необычайно разговорчив, особенно когда подкреплялся спиртными напитками. |
| He was rather a favourite with the regiment, treating the young officers with sumptuosity, and amusing them by his military airs. | В полку его любили, потому что он щедро угощал молодых офицеров и забавлял всех своими военными замашками. |
| And as there is one well-known regiment of the army which travels with a goat heading the column, whilst another is led by a deer, George said with respect to his brother-in-law, that his regiment marched with an elephant. | И подобно тому как один известный в армии полк брал во все походы козла и пускал его во главе колонны, а другой передвигался под предводительством оленя, так и ***полк, по утверждению Джорджа, не упускавшего случая посмеяться над шурином, шел в поход со своим слоном. |
| Since Amelia's introduction to the regiment, George began to be rather ashamed of some of the company to which he had been forced to present her; and determined, as he told Dobbin (with what satisfaction to the latter it need not be said), to exchange into some better regiment soon, and to get his wife away from those damned vulgar women. | Со времени знакомства Эмилии с полком Джордж начал стыдиться некоторых членов того общества, в которое он вынужден был ее ввести, и решил, как он сказал Доббину (чем, надо полагать, доставил тому большую радость), перевестись в скором времени в лучший полк, чтобы жена его не общалась с этими вульгарными женщинами. |
| But this vulgarity of being ashamed of one's society is much more common among men than women (except very great ladies of fashion, who, to be sure, indulge in it); and Mrs. Amelia, a natural and unaffected person, had none of that artificial shamefacedness which her husband mistook for delicacy on his own part. | Однако эта вульгарная склонность стыдиться того или иного общества гораздо более свойственна мужчинам, чем женщинам (исключая, конечно, великосветских дам, которым она очень и очень присуща), и миссис Эмилия, простая и искренняя, не знала этого ложного стыда, который ее муж называл утонченностью. |
| Thus Mrs. O'Dowd had a cock's plume in her hat, and a very large "repayther" on her stomach, which she used to ring on all occasions, narrating how it had been presented to her by her fawther, as she stipt into the car'ge after her mar'ge; and these ornaments, with other outward peculiarities of the Major's wife, gave excruciating agonies to Captain Osborne, when his wife and the Major's came in contact; whereas Amelia was only amused by the honest lady's eccentricities, and not in the least ashamed of her company. | Так, капитан Осборн мучительно страдал, когда его жена находилась в обществе миссис О'Дауд, носившей шляпу с петушиными перьями, а на животе большие часы с репетицией, которые она заставляла звонить при всяком удобном случае, рассказывая о том, как ей подарил их отец, когда она садилась в карету после свадьбы; Эмилия же только забавлялась эксцентричностью простодушной леди и нисколько не стыдилась ее общества. |
| As they made that well-known journey, which almost every Englishman of middle rank has travelled since, there might have been more instructive, but few more entertaining, companions than Mrs. Major O'Dowd. | Во время этого путешествия, которое с тех пор старался совершить почти каждый англичанин среднего круга, можно было бы встретить более образованных спутников, но едва ли хоть один из них мог превзойти занимательностью жену майора О'Дауда. |
| "Talk about kenal boats; my dear! | – Вы все хвалите эти суда, дорогая! |
| Ye should see the kenal boats between Dublin and Ballinasloe. | А посмотрели бы вы на наши суда между Дублином и Беллинесло. |
| It's there the rapid travelling is; and the beautiful cattle. | Вот там действительно быстро путешествуют! Л какой прекрасный там скот. |
| Sure me fawther got a goold medal (and his Excellency himself eat a slice of it, and said never was finer mate in his loif) for a four-year-old heifer, the like of which ye never saw in this country any day." | Мой отец получил золотую медаль (сам его превосходительство отведал ломтик мяса и сказал, что в жизни не едал лучшего) за такую телку, какой в этой стране нипочем не увидишь. |
| And Jos owned with a sigh, "that for good streaky beef, really mingled with fat and lean, there was no country like England." | А Джоз со вздохом сознался, что такой жирной и сочной говядины, как в Англии, не найдется нигде на свете. |
| "Except Ireland, where all your best mate comes from," said the Major's lady; proceeding, as is not unusual with patriots of her nation, to make comparisons greatly in favour of her own country. | – За исключением Ирландии, откуда к вам привозят отборное мясо, - сказала жена майора, продолжая, как это нередко бывает с патриотами ее нации, делать сравнения в пользу своей страны. |
| The idea of comparing the market at Bruges with those of Dublin, although she had suggested it herself, caused immense scorn and derision on her part. | Когда речь зашла о сравнительных достоинствах рынков Брюгге и Дублина, майорша дала волю своему презрению. |
| "I'll thank ye tell me what they mean by that old gazabo on the top of the market-place," said she, in a burst of ridicule fit to have brought the old tower down. | – Вы, может быть, объясните мне, что означает у них эта старая каланча в конце рыночной площади? – говорила она с такой едкой иронией, что от нее могла бы рухнуть эта старая башня. |
| The place was full of English soldiery as they passed. | Брюгге был полон английскими солдатами. |
| English bugles woke them in the morning; at nightfall they went to bed to the note of the British fife and drum: all the country and Europe was in arms, and the greatest event of history pending: and honest Peggy O'Dowd, whom it concerned as well as another, went on prattling about Ballinafad, and the horses in the stables at Glenmalony, and the clar't drunk there; and Jos Sedley interposed about curry and rice at Dumdum; and Amelia thought about her husband, and how best she should show her love for him; as if these were the great topics of the world. | Английский рожок будил наших путников по утрам; вечером они ложились спать под звуки английских флейт и барабанов. Вся страна, как и вся Европа, была под ружьем, приближалось величайшее историческое событие, а честная Пегги О'Дауд, которой это так же касалось, как и всякого другого, продолжала болтать о Белинафеде, о лошадях и конюшнях Гленмелони и о том, какое там пьют вино; Джоз Седли прерывал ее замечаниями о карри и рисе в Думдуме, а Эмилия думала о муже и о том, как лучше выразить ему свою любовь, словно важнее этого не было на свете вопросов. |
| Those who like to lay down the History-book, and to speculate upon what MIGHT have happened in the world, but for the fatal occurrence of what actually did take place (a most puzzling, amusing, ingenious, and profitable kind of meditation), have no doubt often thought to themselves what a specially bad time Napoleon took to come back from Elba, and to let loose his eagle from Gulf San Juan to Notre Dame. | Люди, склонные отложить в сторону учебник истории и размышлять о том, что произошло бы в мире, если бы в силу роковых обстоятельств не произошло того, что в действительности имело место (занятие в высшей степени увлекательное, интересное и плодотворное!), -эти люди, несомненно, поражалитсь тому, какое исключительно неудачное время выбрал Наполеон, чтобы вернуться с Эльбы и пустить своих орлов лететь от бухты Сен-Жуан к собору Парижской богоматери. |
| The historians on our side tell us that the armies of the allied powers were all providentially on a war-footing, and ready to bear down at a moment's notice upon the Elban Emperor. | Наши историки говорят нам, что союзные силы были, по счастью, в боевой готовности и в любой момент могли быть брошены на императора, вернувшегося с Эльбы. |
| The august jobbers assembled at Vienna, and carving out the kingdoms of Europe according to their wisdom, had such causes of quarrel among themselves as might have set the armies which had overcome Napoleon to fight against each other, but for the return of the object of unanimous hatred and fear. | У августейших торгашей, собравшихся в Вене и перекраивавших европейские государства по своему усмотрению, было столько причин для ссор, что армии, победившие Наполеона, легко могли бы перегрызться между собой, если бы не вернулся предмет их общей ненависти и страха. |
| This monarch had an army in full force because he had jobbed to himself Poland, and was determined to keep it: another had robbed half Saxony, and was bent upon maintaining his acquisition: Italy was the object of a third's solicitude. | Один монарх держал армию наготове, потому что он выторговал себе Польшу и решил удержать ее; другой забрал половину Саксонии и не был склонен выпустить из рук свое приобретение; Италия являлась предметом забот для третьего. |
| Each was protesting against the rapacity of the other; and could the Corsican but have waited in prison until all these parties were by the ears, he might have returned and reigned unmolested. | Каждый возмущался жадностью другого, и если бы корсиканец дождался в своем плену, пока все эти господа не передерутся между собой, он мог бы беспрепятственно занять французский трон. |
| But what would have become of our story and all our friends, then? | Но что бы тогда сталось с нашей повестью и со всеми нашими друзьями? |
| If all the drops in it were dried up, what would become of the sea? | Что сталось бы с морем, если бы испарились все его капли? |
| In the meanwhile the business of life and living, and the pursuits of pleasure, especially, went on as if no end were to be expected to them, and no enemy in front. | Между тем жизнь шла своим чередом, и по-прежнему люди искали удовольствий, как будто этому не предвиделось конца и как будто впереди не было неприятеля. |
| When our travellers arrived at Brussels, in which their regiment was quartered, a great piece of good fortune, as all said, they found themselves in one of the gayest and most brilliant little capitals in Europe, and where all the Vanity Fair booths were laid out with the most tempting liveliness and splendour. | Когда наши путешественники приехали в Брюссель, где был расквартирован их полк, - что все считали большой удачей, - они оказались в одной из самых веселых и блестящих маленьких столиц Европы, где балаганы Ярмарки Тщеславия манили взор самой соблазнительной роскошью. |
| Gambling was here in profusion, and dancing in plenty: feasting was there to fill with delight that great gourmand of a Jos: there was a theatre where a miraculous Catalani was delighting all hearers: beautiful rides, all enlivened with martial splendour; a rare old city, with strange costumes and wonderful architecture, to delight the eyes of little Amelia, who had never before seen a foreign country, and fill her with charming surprises: so that now and for a few weeks' space in a fine handsome lodging, whereof the expenses were borne by Jos and Osborne, who was flush of money and full of kind attentions to his wife--for about a fortnight, I say, during which her honeymoon ended, Mrs. Amelia was as pleased and happy as any little bride out of England. | Здесь велась расточительная игра, здесь танцевали до упаду; пиры здесь приводили в восторг даже такого гурмана, как Джоз; здесь был театр, где пленительная Каталани восхищала слушателей своим пением; очаровательные прогулки верхом в обществе блестящих военных; чудесный старинный город с причудливой архитектурой и оригинальные костюмы - предмет удивления и восторгов маленькой Эмилии, которая никогда не бывала за границей. Поселившись в прекрасной квартире, за которую платили Джоз и Осборн - последний не стеснялся расходами и был полон нежного внимания к жене - миссис Эмилия в течение двух недель, что еще длился ее медовый месяц, была так довольна и счастлива, как дай бог всякой юной новобрачной, совершающей свадебное путешествие. |
| Every day during this happy time there was novelty and amusement for all parties. | Каждый день этого счастливого времени всем приносил что-нибудь новое и приятное. |
| There was a church to see, or a picture-gallery--there was a ride, or an opera. | То нужно было осмотреть церковь или картинную галерею, то предстояла прогулка или посещение оперы. |
| The bands of the regiments were making music at all hours. | Полковые оркестры гремели с утра до ночи. |
| The greatest folks of England walked in the Park --there was a perpetual military festival. | Знатнейшие особы Англии прогуливались по парку. |
| George, taking out his wife to a new jaunt or junket every night, was quite pleased with himself as usual, and swore he was becoming quite a domestic character. | Это был нескончаемый военный праздник. |
| And a jaunt or a junket with HIM! | Джордж, каждый вечер вывозивший жену в свет, был, как всегда, вполне доволен собой и клялся, что становится настоящим семьянином. |
| Was it not enough to set this little heart beating withjoy? | Ехать куда-нибудь с ним! Уже это одно заставляло сердечко Эмилии радостно биться! |
| Her letters home to her mother were filled with delight and gratitude at this season. | Ее письма домой к матери в то время были полны восторга и благодарности. |
| Her husband bade her buy laces, millinery, jewels, and gimcracks of all sorts. | Муж заставляет ее покупать кружева, наряды, драгоценности, всевозможные безделушки. |
| Oh, he was the kindest, best, and most generous of men! | О, это самый лучший, самый добрый, самый великодушный из мужчин! |
| The sight of the very great company of lords and ladies and fashionable persons who thronged the town, and appeared in every public place, filled George's truly British soul with intense delight. | Джордж глядел на лордов и леди, наводнявших город и появлявшихся во всех общественный местах, и его истинно британская душа ликовала. |
| They flung off that happy frigidity and insolence of demeanour which occasionally characterises the great at home, and appearing in numberless public places, condescended to mingle with the rest of the company whom they met there. | Здесь эти знатные люди сбрасывали с себя самодовольную надменность ц заносчивость, которые нередко отличают их на родине, и, появляясь повсюду, снисходили до общения с простыми смертными. |
| One night at a party given by the general of the division to which George's regiment belonged, he had the honour of dancing with Lady Blanche Thistlewood, Lord Bareacres' daughter; he bustled for ices and refreshments for the two noble ladies; he pushed and squeezed for Lady Bareacres' carriage; he bragged about the Countess when he got home, in a way which his own father could not have surpassed. | Однажды на вечере у командующего той дивизией, к которой принадлежал полк Джорджа, последний удостоился чести танцевать с леди Бланш Тислвуд, дочерью лорда Бейрэкрса; он сбился с ног, доставая мороженое и прохладительные напитки для благородной леди и ее матери, и, растолкав слуг, сам вызвал карету леди Бейракрс. Дома он так хвастался знакомством с графиней, что его собственный отец не мог бы превзойти его. |
| He called upon the ladies the next day; he rode by their side in the Park; he asked their party to a great dinner at a restaurateur's, and was quite wild with exultation when they agreed to come. | На следующий же день он явился к этим дамам с визитом, сопровождал их верхом, когда они катались в парке, пригласил всю семью на обед в ресторан и был в совершенном восторге, когда они приняли приглашение. |
| Old Bareacres, who had not much pride and a large appetite, would go for a dinner anywhere. | Старый Бейракрс, который не отличался большой гордостью, но зато имел отличный аппетит, пошел бы ради обеда куда угодно. |
| "I.hope there will be no women besides our own party," Lady Bareacres said, after reflecting upon the invitation which had been made, and accepted with too much precipitancy. | – Надеюсь, там не будет никаких других дам, кроме нас, - сказала леди Бейракрс, размышляя об этом приглашении, принятом слишком поспешно. |
| "Gracious Heaven, Mamma--you don't suppose the man would bring his wife," shrieked Lady Blanche, who had been languishing in George's arms in the newly imported waltz for hours the night before. | – Помилосердствуйте, мама! Не думаете же вы, что он приведет свою жену? – взвизгнула леди Бланш, которая накануне вечером часами кружилась в объятиях Джорджа в только что вошедшем в моду вальсе. |
| "The men are bearable, but their women--" | – Эти мужчины еще терпимы, но их женщины... |
| "Wife, just married, dev'lish pretty woman, I hear," the old Earl said. | – У него жена, - он только что женился, - говорят, прехорошенькая, - заметил старый граф. |
| "Well, my dear Blanche," said the mother, "I suppose, as Papa wants to go, we must go; but we needn't know them in England, you know." | – Ну что ж, моя милая Бланш, - промолвила мать,- если папа хочет ехать, поедем и мы; но, конечно, нам нет никакой необходимости поддерживать с ними знакомство в Англии. |
| And so, determined to cut their new acquaintance in Bond Street, these great folks went to eat his dinner at Brussels, and condescending to make him pay for their pleasure, showed their dignity by making his wife uncomfortable, and carefully excluding her from the conversation. | Итак, решив не узнавать своего нового знакомого на Бонд-стрит, эти знатные особы отправились к нему обедать в Брюсселе и, милостиво позволив ему заплатить за угощение, проявили свое достоинство в том, что презрительно косились на его жену и не обменялись с ней ни словом. |
| This is a species of dignity in which the high-bred British female reigns supreme. | В таких проявлениях собственного достоинства высокорожденная британская леди не имеет себе равных. |
| To watch the behaviour of a fine lady to other and humbler women, is a very good sport for a philosophical frequenter of Vanity Fair. | Наблюдать обращение знатной леди с другою, ниже стоящею женщиной - очень поучительное занятие для философски настроенного посетителя Ярмарки Тщеславия. |
| This festival, on which honest George spent a great deal of money, was the very dismallest of all the entertainments which Amelia had in her honeymoon. | Это пиршество, на которое бедный Джордж истратил немало денег, было самым печальным развлечением Эмилии за весь их медовый месяц. |
| She wrote the most piteous accounts of the feast home to her mamma: how the Countess of Bareacres would not answer when spoken to; how Lady Blanche stared at her with her eye-glass; and what a rage Captain Dobbin was in at their behaviour; and how my lord, as they came away from the feast, asked to see the bill, and pronounced it a d-- bad dinner, and d-- dear. | Она послала домой матери жалобный отчет об этом празднике: написала о том, как графиня не удостаивала ее ответом, как леди Бланш рассматривала ее в лорнет и в какое бешенство пришел капитан Доббин от их поведения; как милорд, когда все встали из-за стола, попросил показать ему счет и заявил, что обед был никудышный и стоил чертовски дорого. |
| But though Amelia told all these stories, and wrote home regarding her guests' rudeness, and her own discomfiture, old Mrs. Sedley was mightily pleased nevertheless, and talked about Emmy's friend, the Countess of Bareacres, with such assiduity that the news how his son was entertaining peers and peeresses actually came to Osborne's ears in the City. | Однако, хотя Эмилия рассказала в своем письме и про грубость гостей, и про то, как ей было тяжело и неловко, тем не менее старая миссис Седли была весьма довольна и болтала о приятельнице Эмми, графине Бейракрс, с таким усердием, что слухи о том, как Джордж угощал пэров и графинь, дошли даже до ушей мистера Осборна в Сити. |
| Those who know the present Lieutenant-General Sir George Tufto, K.C.B., and have seen him, as they may on most days in the season, padded and in stays, strutting down Pall Mall with a rickety swagger on his high-heeled lacquered boots, leering under the bonnets of passers- by, or riding a showy chestnut, and ogling broughams in the Parks--those who know the present Sir George Tufto would hardly recognise the daring Peninsular and Waterloo officer. | Те, кто знает теперешнего генерал-лейтенанта, сэра Джорджа Тафто, кавалера ордена Бани, и видели, как он, подбитый ватой и в корсете, почти каждый день во время сезона важно семенит по Пэл-Мэл в своих лакированных сапожках на высоких каблуках, заглядывая под шляпки проходящим женщинам, или гарцует на чудесном гнедом, строя глазки проезжающим в экипажах по Парку, - те, кто видел теперешнего сэра Джорджа Тафто, едва ли узнают в нем храброго офицера, отличившегося в Испании и при Ватерлоо. |
| He has thick curling brown hair and black eyebrows now, and his whiskers are of the deepest purple. | Теперь у него густые вьющиеся каштановые волосы и черные брови, а бакенбарды темно-лилового цвета. |
| He was light-haired and bald in 1815, and stouter in the person and in the limbs, which especially have shrunk very much of late. | В 1815 году у него были светлые волосы и большая плешь; фигура у него была полнее, теперь же он сильно похудел. |
| When he was about seventy years of age (he is now nearly eighty), his hair, which was very scarce and quite white, suddenly grew thick, and brown, and curly, and his whiskers and eyebrows took their present colour. | Когда ему было около семидесяти лет (сейчас ему под восемьдесят), его редкие и совсем белые волосы внезапно стали густыми, темными и вьющимися, а бакенбарды и брови приняли теперешний оттенок. |
| Ill-natured people say that his chest is all wool, and that his hair, because it never grows, is a wig. | Злые языки говорят, что его грудь подбита ватой, а его волосы - парик, так как они никогда не отрастают. |