По дороге в кальянную все молчали, и только Синг, наконец-то, оторвался от своего аппарата и поинтересовался, что у нас произошло. Я смотрела на них и удивлялась, какими все-таки бывают индусы... без плеши на темечке, в приличной одежде, а не в дешевых полосатых футболках, на какие я порядком насмотрелась на Уолкин Стрит, без намека на запах пота, разговаривающие на английском, не ограничиваясь приевшейся уличной фразой 'хау мач'... такие себе, красавцы мужчины. Вот если бы еще Сандип не накосячил со своей шуткой, вообще все было бы отлично. Хотя нет. Наташа сидела чернее тучи, яростно нажимая на кнопки несчастного телефона.

Я любила бывать в 'Маракеше'. Его небольшой зал, как и несколько других заведений, в том числе - огромный данс-пол, ютился на втором этаже здания развлекательного центра. Точнее, это был не совсем зал - это был просто небольшой угол, закрытый плотными шторами. Интерьер был в восточном стиле, с множеством ковров, резных панно на стенах и многочисленными подушками на тахтах. Владелец заведения был русским, что сказывалось на меню, в котором были и борщ, и пельмени, и салат оливье. Это заведение пользовалось огромным спросом у туристов и работало оно до утра, поэтому зал практически всегда был полным. Обычно мы старались расположиться у стен, на широких тахтах, потому что они отделялись декорированными камнем перегородками, и место получалось очень уютным, но в тот раз нам пришлось занять места на диванах. За спиной была лишь штора - хоть и висела она плотными тяжелыми складками, - а за ней находился служебный вход в торговый центр, и там постоянно кто-то бродил. По обеим сторонам дивана в занавесях открывались выходы из кальянной. Мне всегда было как-то не уютно в том углу...

К тому моменту, как мы расселись вокруг стола, и без того обозлившаяся на Димку Наталья, теперь была воплощением гнева.

– Максат, да?

Она не ответила, выхватила меню из рук официантки и ткнула пальцем в бутылку вина, изображенную на странице. Не заметить такое нельзя было, и Анант тут же отреагировал:

– Передай, пожалуйста, Наташе, что завтра мы обналичим деньги и вы рассчитаетесь с долгом...

Я перевела, рискуя нарваться на пару 'ласковых'.

– Он что, правда думает, что этим решит все мои проблемы?
– завелась она, - передай, пусть подавятся своими вонючими деньгами, сами разберемся. А то прям думают, что без мужиков мы никуда!...

– Во-первых, разговаривай тише, а во-вторых, я тебе давно говорила, что твой принц - балабол горный, обыкновенный, и не надо из-за него на всех подряд вызверяться.

– Давай я пойду домой? Меня все эти его душевные порывы бесят сейчас. Не могу смотреть на его щенячьи глаза.

– Какие порывы? Сандип подставил меня, так что имеет полное право раскошелиться.

– Вот именно, что Сандип! Какого хрена этот влезает, когда тот молчит?

Индусы внимательно прислушивались к нашей перепалке, напрягаясь, когда звучало имя одного из них. Пора было что-нибудь сказать им.

– Наташа не понимает, почему ты так беспокоишься...видишь ли...она не хочет, чтобы ты строил на нее какие-то планы...

– Я только помочь хочу...

– Создается впечатление, что ты хочешь этого больше, чем твой друг, - я посмотрела на его товарища, который занялся изучением меню.

– Да он признает свою вину. Просто это не такая большая проблема, чтобы так нервничать из-за нее. Мы завтра же все уладим, пусть Наташа не переживает. А я действительно только помочь хочу, мне ничего не надо от нее.

Я снова перевела и снова напоролась на атаку.

– Скажи, если хочет мне помочь, пусть даст мне десять тысяч долларов.

Я молчала, ожидая, на какой бред она еще способна.

– Переводи, не молчи.

– Если ты будешь так себя вести, я уеду домой, будешь сама ему рассказывать, чего ты там хочешь...

– Хорошо, поехали.

Ее истерики становились уже неадекватными, поэтому разумнее было на самом деле убраться от греха подальше. Я извинилась, сказала, что у Натальи разболелась голова, и что я должна отвезти ее домой. Не долго думая, Анант предложил отвезти ее к доктору.

– Слушай, он меня сейчас выбесит до последней капли...

И тут она... заплакала! Ничего более своевременного просто не могло произойти.

– Ты чего...перестань...

– Как они все мне надоели...как я хочу домой...

Она вытащила салфетку и по-детски, от всей души высморкалась.

Не могу сказать, что я не понимала ее. Бывает такое, что непреодолимое такое отвращение испытываешь к человеку, и, как назло, оно прямо пропорционально его душевности по отношению к тебе...жаль, что проявилось это так поздно. Она вытерла слезы, залпом выпила бокал вина, шумно выдохнула и медленно сказала:

– Передай, что у меня болеет сестра, что ей нужна операция, а у нас нет денег, поэтому я так нервничаю. Переведи. Пожалуйста.

– Это ты больная...не наговаривай, дура.

– Переведи. Пожалуйста.

Я не знала, как быть. Врать я умела и не гнушалась этим, но то, о чем она просила, было против моих принципов... Вместо того, чтоб поставить Наташку на место, я перевела, добавив, что недавно ей прислали плохие новости...

– Тогда я тем более хочу помочь, - оживился ее обожатель, - что можно сделать?