Последние слова вызвали у Жанны возмущение:

– Ты слышишь, что говоришь? Если вас где-то найдут, не только ты, но и Янка по шапке получит. Ты если не хочешь нас слушать, то хоть ее не подставляй.

– Подожди, Жан...что она там сама будет делать? Мы с утра поедем... кстати, куда мы поедем? Вашего посольства здесь нет, - опомнилась я вдруг.

– В полицию пойду, скажу, что украли паспорт. Вот что, если бы я на самом деле была простой туристкой и потеряла документы? Не оставят же они меня здесь жить.

– Мы же это обсуждали уже...и на сколько это может затянуться без посольства, даже если Артур не вмешается? Ты хоть что-то узнала?
– настаивала Жанка, - хоть куда-то звонила? Русское и украинское посольство будут открещиваться от тебя, я уверена на сто процентов, им своих нерадивых хватает, так что на них особо не рассчитывай. Даже если тебе дадут какую-то бумажку, что ты действительно потеряла паспорт, даже если ты с ней сможешь сесть на самолет, откуда ты знаешь, что тебя пустят домой на границе? Кто будет там читать тайские иероглифы?

– Буквы, - зачем-то поправила я, - у тайцев - буквы...

Я слушала Жанку и не верила, что эта девчонка впервые была заграницей. Она говорила совершенно логичные, правильные вещи, о которых я со своим опытом, думала с гораздо меньшей тщательностью.

– Ты откуда нахваталась? Месяц назад ты не знала, как пройти паспортный контроль в Шереметьево...

Жанка не стала отвечать, но для меня ответ был очевидным - она тоже задумывалась о том, чтобы свалить, искала пути и изучала подводные камни. Та, которая никогда не жаловалась, не ныла, что хочет домой, которая была самой правильной и здравомыслящей... Я тяжело вздохнула и не стала топтаться по больному мозолю.

Шел уже пятый час, скоро должна была быть проверка, да и завтрашний день обещал быть насыщенным, поэтому мы расползлись по комнатам, обсудив основные вопросы и задачи на утро. Каждая из нас думала о чем-то своем, идя к себе в номер, но направление всех мыслей, безусловно, было примерно одинаковым: как наша подруга выберется из той трясины, в которую хотела погрузиться? Останавливать ее было бессмысленно - девочка ходила чернее тучи, а юношеский максимализм не давал ей здраво мыслить. Все было на эмоциях, и эмоции говорили, что никто не смеет отбирать то, что принадлежит ей, то, что досталось ей так вовремя, так кстати. Для нее это были даже не деньги, а маленький кусочек счастья, доказательство того, что и ей, бедной сироте, солнце тоже иногда улыбается.

Будильники были заведены на семь утра, и уже в четверть восьмого я, словно зомби, плелась по коридорам отеля в направлении неизменного бассейна, который был свидетелем и слез, и смеха, и секса, и сплетен, и многого другого, чем богат человеческий быт и отдых.

Было решено, что каждая из нас вынесет часть упакованных и замаскированных вещей, будто в прачечную, а там, в соседнем переулке, будет ждать такси, которое отвезет Наташу к автовокзалу. Большинством голосов победило мнение, что ехать с ней в Бангкок мне не стоило, чтобы не рисковать опозданием на работу и последующими разбирательствами. Задачей номер раз было хотя бы просто вынести незаметно ее вещи. Далее по сценарию была поездка в Бангкок, звонок в Туристическую полицию, Центр Содействия Туристам, Миграционную Службу и по ходу действий - в посольства Украины и России, если придется. Номера телефонов и адреса мы аккуратно выписали на бумагу в нескольких экземплярах и распихали в разные карманы и сумки на всякий случай. Билет пока не бронировали даже, поскольку понятия не имели, сколько времени займет процедура оформления новых бумажек. Кредит на сотовом был пополнен, и теперь я прокручивала в голове, к чему мы готовили подругу и что с ней должно было произойти на самом деле. Наташка правильно сказала: как-то же разбираются с туристами, потерявшими паспорта...Не единственная же она молдаванка в стране, в конце концов, и не мог же Артур купить прям всю полицию... Девочка решила рискнуть и мы должны были поддержать ее. Автобус был в половине первого, оставалось совсем мало времени. Наташа пригласила нас в комнату к Оле и Жанне (потому как сама тоже жила с соседками) для прощальной речи. Долго никто ничего не говорил...впереди было столько неизвестного и пугающего. К тому же мы прощались, скорее всего, навсегда...

Наталья попросила нас подождать пару минут и вернулась с несколькими пакетами в руках. Она вручила каждой из нас по принадлежавшей ей вещи. Мне досталась подушка из латекса, которую я для нее когда-то выцыганила, гуляя с очередным кавалером по магазинам. С этим прозаичным предметом были связаны душевнейшие воспоминания... я улыбнулась, перебирая в голове события того дня, когда мы потащили несчастного индуса по всем нашим и не нашим заведениям и за два часа вытрусили из него больше, чем за ночь в клубе накануне. Хороший был день. Задумавшись, я поняла, что каждый день, проведенный в компании той или другой из моих подруг, был хорошим. Как бы тошнотворно не выглядела общая картина, но любой, даже самый дурацкий день скрашивался посиделками на бассейне и завтраком в дешевом кафе. Мы помогали друг другу уже тем, что просто были рядом...

Сопли на кулак наматывать не хотелось, и я очень надеялась, что прощание не затянется. Разобравшись с памятными вещами, Наташа вынула из сумки три конверта и раздала нам.

– Это чтоб вы не думали обо мне плохо. Здесь действительно дело принципа.

Мы зашуршали конвертами и обнаружили в них по несколько десятков местных тысячных купюр.

– Здесь по тысяче долларов. Подарите себе еще что-нибудь от меня.

Мы дружно запихнули все деньги в один конверт, и Олька с суровым видом протянула его нашему щедрому дарителю.

– Ты совсем сдурела? Не смей даже думать, что нам нужны от тебя какие-то деньги, поняла?
– закричала она, - а если будешь сопротивляться, я лично найду тебя хоть в Молдове, хоть на Северном Полюсе и набью рыло!

– Девочки, я буду только рада, если мы еще встретимся, но если вы сейчас не возьмете деньги, я все равно оставлю их вам на ресепшене или еще как-то передам. Пожалуйста, не обижайтесь, это от души. Вы же тоже для меня старались. Я ценю это, правда.

Она смотрела на нас, готовая расплакаться.