– Что хочешь делать?

Он задавал такие простые, но такие сложные вопросы, что мне приходилось задумываться над каждым произносимым звуком. На часах не было еще даже трех, и я прокручивала в мозгах, куда податься со своими баулами, кроме аэропорта.

– Я собираюсь в парикмахерскую, хочешь со мной?
– спросил он, видя мое замешательство, и окинул меня быстрым оценивающим взглядом.

Я обреченно вздохнула, понимая, что выглядела жалко. Мы поехали в Централ Фестивал - огромный торговый центр Паттайи - и зашли в салон красоты, в котором Сеунг, по всей видимости, был не впервые.

– Сделай все, что нужно, - бросил он мне, направляясь к улыбающемуся парню с замысловатой торчащей прической.

Мне помыли голову и вытянули волосы настолько ровно, что они показались мне длиннее в два раза. Корни давно уже отрасли, и в завитках это смотрелось весьма сексуально, но теперь пряди повисли ровными линиями, беспощадно открывая уродливую границу между насыщенным темным природным цветом и выбеленными тоненькими волосенками.

– Красим корни и снимаем концы?
– спросил молоденький паренек, очевидно нетрадиционной ориентации.

– Мне нужно подумать, - попросила я, запуская пальцы в волосы.

Разница была настолько ощутимой, что я чувствовала в руках четкую ступень между живыми и мертвыми волосами. Мне стало жалко их красить, и я решила, что пока сделаю мелирование, а потом отращу его и срежу окрашенную часть. Когда парикмахер уже начал смешивать препараты, я схватила его за руку и быстро-быстро замотала головой. Я взяла в руку прядь волос, оттянула ее и пальцами другой руки щелкнула, словно ножницами, в месте, где цвет менялся.

– Вы уверены?
– удивился паренек.

– Да.

Пока он стриг, я не открывала глаза, чувствуя, как падают на плечи тяжелые обрезки. Все происходило очень быстро, движения мастера были резкими и уверенными, и уже минут через пятнадцать он объявил, что все готово. Я открыла глаза и готова была заплакать. Стрижка получилась почти мальчишеская, волосы едва ложились за уши, и создавали образ какого-то Иванушки-дурачка. Парень подсунул мне несколько журналов предлагая теперь придать форму, заверив, что пока что он просто обрезал окрашенные концы и все самое интересное еще впереди. Я пролистала несколько страниц, на которых были изображены мыслимые и немыслимые короткие прически, и даже обратила внимание на некоторые из них, но в итоге попросила просто приподнять корни и придать объем челке. Не став мучить себя рассматриванием нового образа в зеркале, я переместилась в кресло для маникюра и педикюра и отдалась в руки двух таек, занявшихся одновременно моими руками и ногами. Где был Сеунг в это время, я не знала, но и не думала об этом. После первого шока и волны сожалений о том, что остригла такую длину, на меня нашло полное умиротворение и даже какое-то равнодушие ко всему происходящему, словно это было не со мной и можно просто отмахнуться и забыть все: короткие волосы, отвращение к бывшей работе, страх перед насилием, секс с Анваром и недавнюю перспективу задержаться здесь в роли проститутки...

– Ого!
– прервал мое долгожданное спокойствие кореец, - неожиданно.

– Тебе не нравится, да?

– Почему же, - протянул он и обошел кресло, - приятные на ощупь.

Он захватил волосы на затылке и слегка потянул мою голову назад.

– Тебе еще долго?

– Покрыть лаком...

Когда марафет был наведен, Сеунг уже не спрашивал, что я хочу делать.

– Я не обедал. Поедем перекусим чего-то.

Поехали мы все в тот же ресторан и даже заказали примерно те же блюда, насколько мне запомнилось. Мне всегда казалось, что чем человек состоятельнее, тем разнообразнее его рутина, но...

Я все чаще проверяла время, радуясь каждой прошедшей минуте. Меня вовсе не напрягала компания этого человека, но жажда поскорее попасть домой умоляла время идти поскорее.

– Хочешь взять домой фруктов?
– спросил Сеунг после ужина.

Я заулыбалась и закивала в ответ.

Мы поехали по незнакомым мне улицам и скоро мой путеводитель уверенно шагал в направлении огромной лавки, стеллажи которой ломились от разнообразных овощей и фруктов, большинство из которых я не только не пробовала, но и не видела вовсе.

– Ты здесь часто бываешь?
– спросила я.

– Бываю... Выбирай.

Я вертела головой по сторонам, не зная, на что положить глаз. Обычно я довольствовалась арбузами, ананасами и папайей, не озадачиваясь тем, чтобы изучить весь местный ассортимент, и теперь понимала, сколько интересностей упустила. Мы выбрали большую желтую пластмассовую корзину, и Сеунг сам начал руководить ее наполнением. Проворная женщина лет пятидесяти заправски упаковывала то, что он выбирал, в бумагу и аккуратно укладывала плотными слоями. Когда с покупками было покончено, мы, наконец, отправились за моими вещами. Проезжая по темным улицам, я вспоминала, как еще неделю назад, проклиная, покидала их, надеясь никогда больше не ступать здесь ногой... Предстояло еще одно прощание с этим местом, и я боялась даже мысленно назвать его последним, чтобы не спугнуть момент.

Когда мы вошли в номер, первым, что я увидела, был Джун, пыхтящий над похожей на ребенка тайкой прямо напротив входа...

– У нас еще есть время, - улыбаясь сказал Сеунг.

Садясь в такси, я ничего не чувствовала. Ни радости от того, что скоро буду дома, ни сожаления о том, что зря потеряла столько времени, ни отвращения к тому, что произошло полчаса назад. Ничего. Я даже не представляла, что такое бывает. Я пыталась наполнить мысли хоть чем-то, но максимум, что пришло в голову, это то, что нужно остановиться где-то попить.