Я склонилась над столом, копаясь в документах. Большая их часть была чеками. Здесь было подтверждение, что король послал много денег в Джакани, но должен он был еще больше.

– Это может быть связано с бриллиантами? – спросила я Аллертона. – В каждой таверне ходят слухи, что король создает в тайне бриллианты, чтобы продавать их в Джакани. Говорят, шахты в Джакани иссушены, а рабы гибнут на солнце.

Аллертон скрестил руки.

– Это связано с деньгами и властью. Красный дворец обветшал, и ему нужно продавать камни, чтобы возместить стоимость ремонта. Так он мог угрожать Джакани бриллиантами, но и оказывать давление на Цину.

– Даже не знаю, - сказала я. – Это почти и не секрет, это точно не объясняет, чего так боялся Бердсли, - я продолжила копаться в бумагах, не зная, что ищу. За такое меня могли казнить, и от этой мысли горло сжималось. – Стоп, а это что? – я вытащила широкий лист бумаги из-под стопки. На нем были диаграммы, цифры, какие-то чертежи. – Рисунки похожи на механического паука, что преследовал нас. А ниже… смотри-ка, - я протянула бумагу Аллертоне. – Приказ кузнецам Цины делать такие детали, - я скривилась. – Он почти ничего им не платил. Чуть больше, чем платят рабам. Отец зарабатывал почти столько же, продавая дерево.

Аллертон покачал головой.

– Он же тиран. Но зачем ему столько оружия? Если он торгует с Джакани, зачем делать армию?

Я читала дальше бумагу.

– Приказ требует секретности. Если кого-нибудь поймают на разговоре об этих оружиях, его приговорят к смерти! Так тут говорится. Но это странно. Похоже, что король заказывает оружие для армии. Но зачем?

Глава седьмая: Другой взгляд

Аллертон молчал, пока я обыскивала покои короля. Мы не нашли больше ничего о заказе оружий или механических пауках. Ничего не уточняло содеянное Бердсли. Я не могла представить, кого король собирается атаковать с такой армией. Но мы узнали, что он берег оружие на потом. Может, он ждал чей-то атаки. Мысли тут же вернулись к Джакани. Они были самыми воинственными в Эгунлэнде, у них было много шахт и рабов. Они продавали соль и бриллианты. Я понимала, почему король хочет управлять их богатствами, особенно с такой разрухой в Цине. Но, насколько я понимала, королю Джакани нужны были в союзниках, ему нужны были деньги. А потому смысла в войне с ними не было.

Аллертон продолжил уроки. Водяной часто атаковал мысленно, но мог напасть и в реальности, а чтобы уничтожить его, мне нужны были мои силы. Но как бы я ни старалась, я не могла призвать огонь. Зато я смогла создавать маленький ураган, размером с книгу или тарелку, научилась управлять его движением. Ветер слушался меня лучше всех элементов. Я подозревала, что это связано с моим характером. Я не была холодной или горячей, я была сильной, дикой и непокорной.

– Хорошо, Мей. Ветром ты управлять научилась. Насколько я знаю, многим рожденным с мастерством это давалось сложнее всего.

– А огонь? С огнем им управляться было проще? Почему я не могу его призвать?

– Это зависит от сердца. Те, что вспыльчивы и легко злятся, умеют призывать пламя, - рассмеялся он. – Это приносило много хлопот Борганам.

– Но меня легко разозлить, - сказала я. – Почему у меня не получается?

– Ты испытала огромную потерю, - сказал он. – И боль изменила твое сердце. Тебя все еще легко разозлить?

– Многое изменилось после смерти отца. Но я не знаю. Я не знаю, что я.

– А знает ли хоть кто-нибудь? – ответил он. – Ты сама бы поняла это с возрастом. Никто из нас не знает, что делает. Мы лишь выбираем из того, что умеем. Человек, что говорит тебе, что знает все, просто лжет.

Я вздохнула. Неприятно, но я должна была сказать.

– Может, причина того, что я не могу создать пламя, в том, что мне помогает человек, убивший моего отца.

Аллертон отвел взгляд, его челюсть сжалась. Таким безропотным я его еще не видела.

– Я не могу изменить прошлого, Мей. Надеюсь, однажды ты поверишь, что я сожалею об этом.

Я покачала головой, вспоминая, как вел себя Аллертон тогда в палатке. Даже если сейчас он был моим защитником, я не могла отменить своей реакции на него. А если я не могла отвлечься от этого, как я вообще смогу с ним работать? А ведь я должна была помнить и о Казе, и об остальных придворных.