'Я в Преисподней? Нет... В стране мёртвых? Где?' Как ни странно, подобные мысли не испугали ученого. На душе пусто, всё безразлично. Лишь где-то глубоко-глубоко зарождалась тоска... Парень попытался шевельнуться - слава небесам - не больно.

На равнине копошились мириады морвошей. Толпы уродцев напоминали заросли тростника - их руки колыхались гнилыми стеблями. Много, очень много, не сосчитать. Полчища простирались до горизонта, который тонул во мгле. 'Фу, мерзость! Да... А где же Силлан? Он тоже умер? А Милла? Они живы!? Ребята, где вы? Где вы? Где же вы...?' Тьма сгущалась и надежду уносило в Небытиё...

– Да здесь мы! Всё хорошо!

Мараван почувствовал вкус душистого мёда. И где-то далеко запели птицы...

– О, приходишь в себя! Не переживай, чудак, ты легко отделался.

Ученый попытался открыть глаза. И внутрь сознания хлынул живой свет, стало тепло. 'Рано я себя похоронил. Мне ещё рано умирать - я нужен Родине живым. И друзьям'

***

Был вечер, в окно веял несмелый ветерок, на дворе моросил дождь. Птицы давно смолкли. Силлан - то бишь Тариваш - склонился над кроватью и протягивал Маравану очередную ложку с мёдом. Смуглое лицо ханаарца украшала белозубая улыбка...

– Да, тахами молодцы!
– проговорил парень, наблюдая как его друг смакует мёд.
– Если бы не кольчуга, ты превратился бы в пепел. Интересно, из чего они клепают свои доспехи? Из небесных камней?

– Неважно. Где Милла?

– Вышла справить нужду.

– Ясно. А... А почему на окне решётка? Мы в тюремной камере?
– учёный скривился.

– Почти. Не в камере, а в Доме исцеления. То есть в доме для сумасшедших!
– Ответил Тариваш, - А ты думал: нам всё сойдёт с рук? Мы же нарушили приказ, и из-за нас едва не погибла Наследница.
– он ещё раз улыбнулся.
– Кстати, когда ты бредил, ни разу о ней не вспомнил. Всё: 'родина... друзья... родина...' а о Найпе ни слова. Но ведь ты ей нравишься. А что - девушка худенькая, но бойкая, можно и роман закрутить.

– Мы на задании, - Мараван попытался встать. И, захрипев от боли, лёг обратно.
– Слушай, Силлан... то есть Тариваш, ты слишком легко к этому относишься. Мы едва всё не провалили. А возможно всё уже кончено. А тебе только дай языком почесать. О вине и о девушках... Ладно. Лучше скажи: почему мы в доме для безумцев? Я мало что помню. Последнее что запомнилось - рожи двуглавца и его вопль 'модойго!' А дальше - тьма. Ну её... Давай, рассказывай, что было вчера.

Дождь заканчивался, сквозь тучи пробились зыбкие вечерние лучи. Мириады капель заблестели как алмазы, в окно дохнуло свежестью... Снова запели звонкоголосые птицы. Не хотелось думать о плохом! Но что поделаешь?

– После побоища войско отошло в Шиккунай, - начал ханаарец.
– Это ещё одна провинциальная дыра, рядом с Танналаром. Правда побогаче - тут проходит одна из дорог Великого пути пряностей. Но важно другое: местная княгиня, Му-Наара, дружит с Ву-Таамой, да и между самими княжествами устоялась дружба. Хотя нет, скорее Союзничество... Жители Танналара не раз выручали соседей на войне, а те, в свою очередь, платили за это денежками.

Ну, ты понял. К чему это я говорю? Шиккунайцы, конечно удивились, увидав, что нас, посланцев Столицы, везут со связанными руками, как пленников. Но, в честь 'дружбы' не стали ничего расспрашивать. Батташ молвил, что, мы-де заражены Тьмой, одержимы призраками, потому нас и повязали - для нашего же блага. И намекнул, что нас лучше содержать под надёжным присмотром. А ещё потребовал выделить жильё для войска - а также выделить тёплую еду и лекарства. Шиккунайцы так и сделали: разместили солдат в запасных казармах, офицеров в жилых домах. А нас - 'одержимых тьмой' посадили под присмотр - в местный Дом исцеления.

– Хм... И долго мы будем торчать в этом Шиккунае, в тюрьме для безумцев?

– Нет, конечно, - Тариваш грустно вздохнул.
– Завтра будет праздник в честь Победы - освобождения торговых путей. А затем войско отправиться домой, в Танналар, и нас тоже заберут. Для суда! Ву-Таама не пожалеет. В лучшем случае - засадит в темницу, в худшем - головы с плеч. Мы подставили Найпу, нарушили приказы... Но, с другой стороны, мы важные шишки, потому вряд-ли нас казнят. Скорее всего нас ждёт темница.

Мараван улыбнулся.
–

– Хе-хе, Значит всё идёт по плану.

– Да! Найпа видела, как ты её защищал. Ей понравилось командовать Ульем. Так что, похоже, мы справляемся! А теперь, вдобавок ко всему, мы стали 'жертвами тиранши-тёти' Девчушка от нас в восторге.

– Значит, будет рада поехать с нами? В Столицу?

– Конечно. А то, что тётушка Ву запретит ей уезжать - её только раззадорит, - Тариваш хохотнул.
– Как же, Романтика... Бежать из дому, вместе с лихими друзьями и любимым. Мечта всех девчушек!

– Не всех. Но Найпа такая. Надоела ей житейская рутина, ага. Хочется чего-то Эдакого.
– Мараван хитро прищурился.
– Что-ж, будет ей 'эдакое'. Служба в элитном легионе - не так уж и плохо.

Парень оглядел комнату. Стены белёные, с потолка свисали четыре пучка перьев - обереги от злых сил. На подоконнике горела масляная лампа - скорее для ароматов, чем для тепла. Ароматы трав, они ведь целительные... Чисто всё, аккуратно, тепло. Шкафы и полки покрыты искусной резьбой. Вышитые бисером подушки. 'Всё в лучших кузунийских традициях. Чистота и уют'