– За получение гражданства я, проявив определенную инициативу, начисляю 50000 очков развития. Поздравляю с рангом Z-23.

– Что же, теперь я, по местным меркам, элитный, ээээ... бывший интеллигентный человек. Разве что на самогон права не получил, но где-то в городе можно раздобыть...

– За систематическое пьянство я, как куратор развития, вынужден буду...

– Я пошутил, самогона не будет.

– ...

– Вперед, на поиски места для бомжевания!

Так и не научившись к своим 63-м годам точной телепортации, Ева была вынуждена регулярно передвигаться по воздуху, что обращало на нее и на ее дефектность излишнее внимание окружающих. Но унизительное ощущение полета в учебном лабиринте становилось не таким уж и унизительным, ведь даже сам Эвклид не рискнул бы телепортироваться в пространстве с постоянно и произвольно меняющейся топологией. Так что девочка неслась по псевдокоридорам N-мерного лабиринта с поределенной долей энтузиазма, искусно поддерживаемая антигравитационными полями, не ощущая ни малейшего дискомфорта от перегрузок при резких поворотах - уж что-что, а летать она научилась превосходно. Жаль только, что в обществе, где она родилась, летать - такой же нелепый, вызывающий смутное отвращение атавизм, как и использование рук при ходьбе. Кое-где чутье подсказывало потратить определенное усилие и, прикрывшись щитами, бросить в стену крохотный, созданный своими руками шарик антиматерии. Оболочка из силовых полей, окружающая антиматерию, лопалась, и стена исчезала в яркой вспышке, что экономило немало времени. К сожалению, учитель Дионисий снизит за это оценку, но Ева знала - ее оценка все равно будет ниже всех в классе. Лабиринт - интеллектуальное упражнение, и тут не поможет ни быстрый полет, ни создаваемая десятками граммов антиматерия.

Поэтому лабиринт, на который она тратит час, будет пройден теми учениками, кто умнее ее, за десять минут. Они просто обойдут километры лишних стен в других измерениях, в таких дебрях, в которые она и не подумает соваться из боязни заблудиться и унизить себя еще сильнее, чем унижает плохая оценка. Но оценки будут потом, а сейчас Ева наслаждалась быстрым полетом, мелькающими по сторонам стенами и яркими вспышками взрывов. Традиционно не совавшись дальше седьмого измерения, она тем не менее нашла в центре лабиринта изящное решение и прошла его на десять минут быстрее, чем раньше.

– Очень хорошо, Ева.
– учитель Дионисий улыбнулся мягкой улыбкой, как будто она была обычной ученицей.
– Сегодня ты не последняя в списке. София зашла глубже обычного и заблудилась.

София - 156-летняя ученица с тяжелой умственной отсталостью, была гораздо способнее Евы, но из-за лени и нежелания учиться уже полвека оставалась в 24-м классе, там же, где и она. Ева же, которая была, как она сама понимала, просто пародией на Хомо Перфектус, наоборот, старалась изо всех сил, хотя и понимала, что окончить спецшколу ей не по силам. Но отец, который поначалу был настолько небрежен к Еве, что не сделал генетический макет своего будущего ребенка, теперь, после ее рождения, уделял огромное количество времени ее учебе и воспитанию, и она не хотела его подводить еще сильнее, чем сделала это, родившись на свет с такими ужасными отклонениями. Ее недоразвитый анхк в упор не желал понимать геометрических взаимодействий с участием более девяти измерений, она, как ни старалась, не могла запомнить наизусть генокод всех земных организмов, ее тело, наконец, даже использовало такой дремучий атавизм, как праноедение, вместо того, чтобы влиять на колебания суперструн, создавая нужные частицы прямо в своем организме. Из-за последнего Ева непроизвольно создавала вокруг себя зону с пониженной температурой, и ее за глаза называли ледышкой.

На уроке биологии случился казус - сконструированная ею лягушачья лапка поначалу не гальванизировалась, а когда она дала больший импульс тока - дернулась с такой силой, что размазалась по потолку. Никто не смеялся, но никто и не попытался ее ободрить. Не смеялись потому, что Еву опасались - она однажды сделала то, для описания чего учителю пришлось заглянуть в словарь. Проще говоря, она устроила школьную драку, победив трех учениц, насмехавшихся над ее домом, сначала поодиночке, а потом и всех вместе, когда они объединились, чтобы отомстить. Как выяснила Ева, триллионы лет мирной жизни притупили боевые способности эвклидиан, и ее многичисленные атавизмы поэтому хороши в драке. А если не облучать физическую оболочку другой девочки жестким излучением, не пытаться ее поджарить или заморозить, а вместо этого ударить по лицу, она моментально снимет защитные поля, потому что разревется.

Домой по многомерному городу, единственному в Эвклидовской Элладе, она летела в обычном настроении. Путь шел зигзагами, но не потому что Ева не доверяла своей способности ориентироваться - путь домой она запомнила наизусть. Просто она хотела разнообразия. Порой на пути из спецшколы встречались настолько необычные объекты, что она не могла дать им определения, и Ева спрашивала о них своего отца, Мназона. Эта традиция сохранялась уже много лет, и Ева высоко ценила проведенное таким образом время. Дом в трех измерениях напоминал большое эсскимосское иглу. В одном из многих вариантов компактификации внутреннего пространства это действительно было просторное иглу из нехолодного снега, впрочем, в ту версию уже давно никто не заходил. Отец находился в том варианте дома, что напоминал средневековый европейский замок - голые каменные стены, задрапированные гобеленами, солома, смешанная с пахучими травами, под ногами. Он сидел за большим грубым неокрашеным деревянным столом, приняв облик древнегреческого атлета.

Отец пытался всегда держать марку и часто менял тела, так как являлся биоскульптором. Не самым успешным, и, наверное, не самым талантливым, но имел свою долю клиентов из числа отъявленных доистористов. Тех, кто всерьез интересовался Первооснователями и их родной планетой, и заказывал соответственные тела. Он и сам был фанатом всего запредельно древнего, и не считал дочь чем-то из ряда вон выходящим. Ева помнила, как он обрадовался известию того, что дочь улавливает глазами фотоны, как древние люди, а струнноскопию применяет от случая к случаю, и вовсе не полагается на нее как на основное чувство. Тогда он полдня расспрашивал ее, что она видит, когда смотрит на разные вещи, а та не могла сказать ничего из того, что хотел узнать отец, и чувствовала себя от этого немного виноватой.

Сегодня отец вел себя торжественно и был еще более внимателен к Еве, чем обычно. Он напоил дочь чаем - событие для эвклидиан неординарное, поскольку те предпочитали создавать питательные вещества прямо в организме, хотя иногда и делали исключение для чего-то вкусного. Затем отец распрашивал ее про школу, как всегда игнорируя нотки безнадежности в голосе Евы, и пытаясь ее подбодрить.

– Я не считаю, что ты больна, просто ты почему-то почему-то откатила несколько триллионов лет управляемой эволюции. Это не хорошо и не плохо. В нашей Элладе шестьсот миллиардов эвклидиан, но тех из ранга F, кому не повезло быть Хомо Перфектус, еще больше. Одни компенсируют свои недостатки имплантами, другие держат в своих телах сонмы нанороботов, третьи используют в нужное время мощные стимуляторы, становясь даже сильнее и умнее эвклидиан. Но если тебе так сложно учиться, я накоплю на твою полную генетическую реконструкцию, ты просто потерпи...