Шрифт:
– Ты умеешь летать. Вот и поднимайся левитацией, символизируя, что трансчеловеком быть гораздо выгоднее, чем человеком. А я тут подожду.
Ева приземлилась у самого большого и богато выглядевшего здания, и удивленно обернулась на лай собаки. Повернувшись назад, она увидела, что здание исчезло. Впредь все, как во сне, исчезало и менялось, стоило только отвести взгляд. Ева, как сомнамбула, долго бродила по комплексу, неосознанно провалив почти каждую встреченную проверку на следование Восьмеричному Пути. Сейчас девочка стояла между двух высоких стен с орнаментом в виде обезьян, которые издавали на каждую ее мысль неприятный визг, во время которого было решительным образом невозможно сделать шаг вперед. Ева взлетела, чтобы обойти препятствие поверху, провалив последнюю проверку на правильное сосредоточение. Стены начали расти ввысь, а обезьяны завыли так громко, что эвклидианка закрыла уши руками, и, приземлившись, так и осталась сидеть на корточках посреди какофонии, причиной которой была она сама. Спустя какое-то время вопли стихли, а в воздухе перед Евой появился белый огонек. Она протянула к нему руку. Огонек уплыл вдаль, и остановился, поджидая. Эвклидианка устало побрела за ним. Огонек остановился у первого встречного монаха, подметавшего пол. Ева выбрала новое направление, и полетела в сторону красивого дворца, виднеющегося вдалеке. Огонек перегнал ее, покружился вокруг и начал снижаться. Девочка вновь отправилась за ним. Тот привел ее к горшечнику, обжигающему в печи набор глиняных тарелок.
– Отведи меня к Будде, тупой огонек.
Огонек покружился вокруг горшечника, затем направился к группе монахов, сидящих в тени и что-то неторопливо обсуждающих.
Ева, разозлившись, полетела на поиски, стараясь не отрывать глаз от своей цели. Но, в полном соответствии с логикой сна, здания на ее пути становились выше и преграждали путь. Только у Евы не возникало никаких проблем с полетом горизонтально вверх, она перелетала препятствия и снова брала курс на самое большое и солидное здание... пока не сдалась, и не приземлилась возле старика, несущего на голове корзину спелой клубники.
– Добрый день! Мне нужен Амитабха Будда. А-МИ-ТАБ-ХА БУД-ДА!
– Зачем же так кричать?
– Ой, я не знала, что вы знаете эвклидианский диалект.
– Я прожил долгую жизнь. Потихоньку учился то тому, то сему. Пойдем, я тебя отведу. Но, может, *я* могу тебе помочь вместо него?
– Вряд ли. Мне нужен именно Будда.
– Так я и говорю...
– Может, вам с корзиной помочь?
– Хорош же я буду, если возложу на слабое тело эвклидианской девочки такую задачу.
– Да мое тело уж посильнее будет, чем у вас, хомо сапиенс. Постойте... вы что, серьезно... погодите, какой у вас ранг?
– Дался вам этот ранг, молодым. Ранг Ита у меня.
– А... ну... это...
– Ты не переживай. Здесь все равны. И все - Будды.
– Итак, ты просто ищешь подходящее тебе место. Непростая задача. Особенно с твоей Судьбой.
– заявил Будда, поставив на стол перед гостьей тарелку с клубникой и сев на простой деревянный стул.
– Да, у меня Судьба 1. У кого 2 или 3 - те просто умирают часто. . Ам... вкусно. А я именно что должна жить так, что некоторые предпочли бы самоубийство. Ам. Безысходно. Монотонно. Ам. Беспросветно. Ам. Но я нашла одного человека...
– С Судьбой выше тысячи? Да, такие обычно ничего из себя не представляют, но попадают туда, куда лично мне вход заказан. Меня не пропустит жрица, даже если я дам ей много денег. Хотя одна моя знакомая была когда-то давно пропущена... ну да тебе это не интересно. Хочешь, я тебя отведу ко входу? А дальше сама со жрицей разбирайся. Может, она сжалится и тебя впустит.
Ева взяла в каждую руку по большой клубнике.
– Ам. Ам. А вжамен што попрошите?
– сказала она, одновременно пережевывая угощение.
– Взамен?
– Ну, боги обычно, если их о чем-то просишь, дают условие, которое нужно выполнить. Я в книжках читала. Ам.
– Я не бог, я Будда.
– Ам. Но ранг-то у вас божественного уровня.
– Об этом я не подумал. Не будем нарушать традиции. Съешь всю эту тарелку с клубникой.
– Не-а, я ее и так бы съела. Можно немного потруднее.
– Принеси мне 12 шкур медведя-гризли.
– старик, произнося эти слова, слегка улыбнулся.
– Чего? Нет... я ведь просто куплю что вы там хотели в инфранете и принесу. Ам. Дайте что-то, что меня затруднит. Например, чтобы я прошла пешком весь путь с горы по той тропинке...
– Придумал. Эвклидианская девочка, позаботься, пожалуйста, об одной моей планете.
Глава 9.
– Ты уже две недели не говоришь, почему сначала подросла, а потом опять стала пятнадцатилеткой.
– Лучше иди спи.
– Я не могу так рано ложиться - ты клавишами шуршишь, будишь.
– Тогда займись чем-нибудь.
– Чем? Ты оккупировала компьютер и не отдаешь.
– Купи второй.
– А куда я его поставлю?
– Ну что ты как маленький... выкинь шкаф, он у тебя пустой.
– Мне лень. Ну так почему?
– Ладно, это я тебе расскажу. Я объелась клубникой. Там, в буддийском храмовом комплексе.
– И что?
– И то. Надо было или усваивать еду, или... или нет. Аденозинтрифосфорную кислоту мое тело не вырабатывает, функционируя на другой энергии, так что просто расщепить еду я не могла. И я ее усвоила. Но потом поняла, что более взрослое тело я не хочу, и я заказала антисоматропный препарат.