– Чарли, можно с тобой поговорить?
– позвал меня из кухни папа, когда я направлялась к входной двери.

– Конечно.
– Я повернулась и заглянула в кухню. На секунду меня охватила паника, когда я подумала, что Гейдж рассказал о моем шастанье по двору в час ночи, но затем сообразила, что мне вообще не стоило допускать подобной мысли. Это же Гейдж. Он ни за что не рассказал бы.

– Ты много работала, - сказал папа, указывая на барный стул перед ним.

Я села.

– Вроде того.

– Да, так и есть. Я знаю, что скоро тебе нужно ехать в баскетбольный лагерь.
– Я кивнула. Через четыре недели. И я задавалась вопросом, предстоит ли борьба, чтобы меня отпустили.
– Ты ведь достаточно заработала, чтобы оплатить свой последний штраф?

– Да.

– Тогда почему бы тебе не отдохнуть перед лагерем?

– Мне больше не нужно работать?

– Нет.

Я улыбнулась, обрадовавшись, что могла вернуть себе свое лето, но затем в голове вспыхнуло лицо Линды, и меня объяла вина.

– Я не могу просто так уйти. Наверное, мне следует уведомить свою начальницу за пару недель.

– Это очень ответственно с твоей стороны.

Мне не хотелось быть ответственной. Мне хотелось уйти. Уйти прежде, чем придется гулять с девушками, с которыми у меня не было ничего общего.

– Ладно. Спасибо, пап. Эм... сегодня я вернусь немного позже.

– Задержишься на работе?

– Нет... мы с коллегой хотели погулять после работы... если ты не против.

– Я его знаю?

– Ох, это девушка. Я просто потусуюсь в компании девушек.

Папа взглянул на меня самым растерянным взглядом в мире. Да уж, воодушевляет.

– И что вы будете делать?

– Все, что делают девушки.

Он рассмеялся.

– Ты понятия не имеешь что, не так ли?

– Конечно имею... вроде.

– Ну, постарайся хотя бы сделать вид, что тебе весело.

– Спасибо.
– Вскочила со стула.

– Что у тебя там?
– Папа указал на рюкзак, который я держала сбоку.

– Гм... просто... девчачьи штучки. Ну, ты понял.

Он на мгновение нахмурился, а затем его глаза расширились.

– Ох. Конечно. Ты справишься? Все хорошо?

Я постаралась не рассмеяться.

– Ага. Все хорошо.

Никогда не забуду тот роковой день четыре года назад, когда папа пытался объяснить мне про месячные. Он звучал как научная книга, оперируя специальными терминами, затем купил мне какие-то прокладки и был таков. Мне пришлось самой изучать инструкцию.

Я вышла из кухни, пересекла гостиную и, подойдя к двери, врезалась во входившего Брейдена.

– Вот черт, - выдохнула я, отлетая назад.

Он схватил меня за руки, предотвращая падение. Брейден никогда так не делал до нашей болтовни у забора. Раньше он позволил бы мне шлепнуться на задницу, а затем я попыталась бы сбить его с ног. Наши глаза встретились на долю секунды, и он сразу меня отпустил. Будто понимая, что нарушил какое-то неписаное правило, Брейден схватил меня за руку и, наклонившись, перекинул через свое плечо. Подошел к дивану и бесцеремонно бросил меня на спину.

– Вот так. Если хочешь грохнуться на задницу, - сказал Брейден, и его глаза загорелись, когда он изрек последнее слово, - выбирай место получше.

Инстинктивно я схватила его за запястье, пока он не ушел. Обычно в такой ситуации я бы пнула его ногой по ребрам или ударила бы головой в живот - и тотчас же почувствовала бы себя победительницей. Однако инстинкт не дошел до логического конца, и я замерла, лежа спиной на диване и держа его за запястье. Оно было сильным и знакомым. Его кожа была светлее моей, и я изучала, как на ней смотрелись мои пальцы. "Очнись, - кричал мой мозг, - это же Брейден, лучший друг Гейджа!". Но моя рука не раскрывалась.