Человек, только что протяжно завывавший, стоя на четвереньках, вздрагивает. Кто-то лохматый, дикий — в один миг покидает его тело, бросаясь в лес, а человек поднимается на ноги, удивленный: что с ним происходило все последние дни? Двое, он и она, чьи тела были покрыты чешуей — сбрасывают тяжелую ношу, и два дракона устремляются ввысь, к солнцу, а люди недоверчиво и радостно берутся за руки. Существо с длинными клыками и нечеловеческим голодом внезапно понимает — что ему хочется обычного хлеба. А странная тень, секундой раньше оторвавшаяся от тела и повисшая на дереве вниз головой — всего лишь летучая мышь. Девушка выходит на берег из холодной реки, не понимая, почему она полезла купаться в начале ноября. А длинноволосая серебристая красавица, вильнув хвостом, скрывается в глубине. Нечисть не исчезает — лишь оставляет в покое людей и начинает существовать отдельно.

— Как же мы будем жить в мире, населенном и людьми, и магическими существами одновременно? — вскрикиваю я.

Мы все еще стоим на мосту под черным небом — но видим все, что происходит с нашими творениями.

— Не вижу проблемы, — пожимает плечами Даймонд. — Но ясно, что мой мир уже не будет прежним.

— А что же останется от моего?

В моем городе метаморфозы протекают не менее быстро. Изменяются дома, вместо карет появляются более современные экипажи, возникает первая железная дорога, парусники уступают место пароходам… В одежде пропадают неудобные воротники, доспехи больше не в моде, шпаги преображаются в пистолеты — да и те предпочитают не появляться без нужды. А где-то далеко, еще едва заметно, но совершенно узнаваемо звучит первое танго…

Все живы — Оттавио и Дора, Энрике и Паола. И остальные. Но все стали немножко другими. Не забыть бы забрать Гектора из трактира…

На месте ловца снов вспыхивает экран — три творца серьезно смотрят с высоты.

— Даймонд Баум, — говорит средний. — Вы полностью оправданы и можете продолжать деятельность креадора в соединенном мире. Бренна Баум, благодарим за самоотверженность, вы можете продолжать деятельность креадора в соединенном мире.

— Приветствуем новую семью! — торжественно произносит левый творец.

А правый не говорит ничего — он только улыбается. И я вдруг ощущаю… веяние его ауры. Это не аура человека, это сияние чего-то незнакомого, далекого… и прекрасного.

Видя мой немой вопрос, демиург быстро прижимает палец к губам.

Затем экран гаснет.

Из-за холмов, покрытых вереском, долетал шум волн. Море — вот чего не хватало нашим мирам.

Теперь, в мире соединенном, оно появилось.

Мы вышли на берег.

Ветер яростно теребил мои волосы и юбку, швырял брызги в лицо, уносился в поднебесье, гоняясь за облаками, и снова спускался, еще более резвый, свежий и беспощадный.

— Ты не должен был так рисковать! — говорила я, сама себе не веря. Чтобы мой Даймонд отказался от поединка? Смешно. — А что было бы, если бы он победил!

— Он не мог победить.

— Да неужели?

Даймонд обнимал меня за плечи, я его — за талию и, наверное, впервые в жизни, гнетущего одиночества, некогда испытанного мною под кронами огромных деревьев и оставшегося во мне на долгие годы, не ощущалось.

— Мне показалось, он и не стремился победить. А я не мог проиграть. Ему хотелось просто драться, а я должен был выжить. Поэтому я здесь, с тобой.

Солнце садилось в холодные воды. На гребнях качались два чешуйчатых существа с большими головами. Они были поглощены друг другом и ничего не замечали вокруг.

— Знаешь, если бы я не стала креадором, я бы нашла тебя все равно. В любом мире нашла бы, слышишь? Вот только не знаю, надолго ли тебе хватит нашего творения: ты ведь не можешь сидеть на месте.

Я не выдержала и рассмеялась.

Вдали звенели звуки скрипки — не артефакта, обычной скрипки, каких много здесь.

У кого-то праздник…

Даймонд повернулся ко мне: он был серьезен.

— Я и не буду сидеть на месте, фейри моя. Я буду творить дальше, вместе с тобой. Потом подрастет наш ребенок и, возможно, захочет делать то же самое.

— А мы тогда отдадим ее в академию?

— Чтобы какой-нибудь оболтус, вроде меня, однажды вечером влез к ней на балкон? — вскричал

Даймонд. — Да ни за что. Я сам научу ее создавать миры!

Я покачала головой, не в силах сдержать улыбку. Вот ведь, как все поменялось для него! Трясется над нашей доченькой, словно она соткана из солнечных пылинок и может в любой момент развеяться. Впрочем, я рада, что он стал серьезнее.

— Ты научишь, значит? — я сдвинула брови. — А мать как же?

— Ну конечно "мы" — мы научим! — поправился Даймонд. — Мы ведь лучшие в мирах родители!

Я обернулась. Паола катала коляску в нескольких шагах от нас, за холмами, куда не долетал пронизывающий ветер.

— И мы никогда не оставим ее одну, правда? — не отрываясь от этого зрелища спросила я.

— Никогда, моя фейри. Никогда.

Он взял мое лицо в ладони и коснулся губами моих губ. Я закрыла глаза и обняла его так крепко, как только позволяли мне силы. Горе тому, кто еще хоть раз попытается отнять у меня моего мага!