Даймонд, недолго думая, сделал то же самое. Когда оба вихря достигли огромных размеров, готовые вот-вот соприкоснуться, Ральф, словно фокусник, достал откуда-то артефакт.

Глиняную флейту с огромными отверстиями.

Торнадо Ральфа изменил угол вращения, словно прицеливаясь.

А в следующий момент… Ральф не успел понять, что происходит, как огненный шар сверкнул у самого его лица. "Конец", — только и подумал Верховный контролер. Но нет — пламя обхватило флейту, которую Ральф выпустил из рук, получив легкие ожоги, и разметало ее тысячами брызг.

— Я знал, что она когда-нибудь всплывет! — крикнул Даймонд.

Ральф, казалось, не был сильно удивлен или раздосадован. Оправившись от неожиданности, он уже смотрел на торнадо.

Битва стихий началась.

Мой мост прочный и звонкий, как струна. Ветер качает его, но мне совсем не страшно, я иду вперед, лабиринт ловца снов сияет, как путеводная звезда. Мой ребенок просыпается и начинает тихонько возиться — но пока молчит.

Внезапно… заканчивается мана. Я понимаю, что впереди — только бездна, и тот запас, та ниточка, что тянулась из моего мира — закончены.

Я стою на мосту, висящем над черной пустотой. Ловец снов все так же светит, но мне не с чем идти к нему. А позади уже не видно мира, я ушла очень далеко. Лишь ткань моста, перила и ветер, прилетевший из ниоткуда. Становится холодно. Я не знаю, что делать дальше. Надо мной качает ветвями миндальное дерево, а маленькая девочка, моя дочь, начинает тихонько плакать.

— Даймонд, где ты? — в отчаянии кричу я.

Над Миром-на-краю бушуют торнадо. Закручивая воронками небо и землю, сгибая деревья, срывая крыши с домов, сметая все на своем пути. Люди — те, кто еще чувствует себя людьми — попрятались и не высовывают носа. Животные сбиваются в стаи. Птицы мечутся, и смерч уносит их.

В конце концов, две противодействующие стихии просто поглощают друг друга — и на мгновение повисает тишина.

Маги переводят дух. Несколько долгих секунд ничего не происходит. Но вот два огненных лассо взвиваются одновременно ввысь, словно сказочные змеи, кружат над магами, извиваясь и шипя, извергая искры обжигающего света. Тут главное — удерживать лассо противника на расстоянии как можно дольше, не дать ему пленить тебя, пока хватает сил.

Внезапно Даймонд оступается и на миг упускает лассо Ральфа. Оно тут же обвивает его, как ядовитый плющ, готовое задушить, смять, сжечь. Даймонд морщится от боли, но лишь плотнее сжимает зубы. Его собственное лассо истончается и исчезает, на прощанье коротко вспыхнув.

Усмехнувшись, Ральф, не спеша, поднимает руку вверх. Тучи раздвигаются. Яркое, ослепляющее, невероятно жаркое солнце пронзает воздух убийственными лучами, тянется к земле. Даймонду, не имеющему возможности спрятаться, закрыться, отойти, становится невыносимо жарко — до боли, до крика. Солнце жжет кожу, опаляет волосы, заставляет слезиться глаза. Ральф с сожалением смотрит на него… И замирает. Взгляд черных, как глубины космоса, сияющих, как алмазы, глаз

Даймонда, словно пригвождает Ральфа к земле. Захваченный взглядом — одним только взглядом — Ральф не в силах двинуться с места. Ненависть, буря, вызов — все в этом взгляде. А солнце припекает все сильнее, жарит все безжалостнее, разгорается ярче, неотвратимей. Пленники -

огненного лассо и огненного взгляда — стоят друг напротив друга, сжигаемые заживо.

Я слышу, как мост позади меня начинает дрожать и осыпаться. Я не в силах дольше удерживать его. Тина плачет. Мне страшно.

— Даймонд!

Мой крик пронзает пространство.

— Я здесь, родная!

Он появляется из ниоткуда. На своей половинке моста, которая приближается к моей, и обе они соединяются, а сверкающая нить вспыхивает над местом соединения и взвивается ввысь.

Мост звучит, как струна. Я смотрю на Даймонда — его лицо и руки в жутких ожогах, рубашка свисает клочьям, но он улыбается мне и нашему ребенку. Я прижимаюсь к нему и плачу. Он обнимает нас с Тиной.

Мы создали единый магический путь.

… Два мага стоят друг напротив друга, полные ненависти и желания истребить другого. Оба сильные и знающие. Обоим есть, что терять и к кому возвращаться.

Но один из них — моложе.

Сердце Ральфа не выдерживает. Огромное напряжение, жар, бой на износ — отзываются спазмом.

Миг — и лишенное крови сердце останавливается.

Ральф падает замертво, тут же обернувшись черным пеплом.

Солнце гаснет.

— Даймонд! — доносится откуда-то крик, полный мольбы и страха. Даймонд легко разрывает путы, устремляясь на зов.

Мир-на-краю и мир-отражение смотрят друг на друга, словно близкие родственники, которых разлучили давным-давно, но они еще помнят смех друг друга, слезы друг друга, слова друг друга.

А потом — начинается соединение.