У гостиницы стояла старая «Победа» Варвары Ильиничны, купленная ею за малую цену в одном таксомоторном парке еще в те давние годы, когда частным лицам разрешалось приобретать в автохозяйствах списанные легковые машины. Варвара Ильинична села за руль, Леонид Владимирович с Виктором забрались на заднее сиденье, покрытое полысевшим ковриком. Лиза стояла на тротуаре в своем шикарном брючном костюме и махала им рукой, пока машина не отъехала.

Вот таким образом Леонид Владимирович очутился в поликлинике и попал в руки врачей. В его бытность флотская поликлиника помещалась в другом месте, в полуподвале жилого дома, теперь же перебралась в новое двухэтажное здание с широкими окнами и просторными коридорами, сплошь заставленными стульями.

Больных, пришедших на прием и сидевших в ожидании вызова под дверьми кабинетов, было немного. Тем не менее Леонид Владимирович провел в поликлинике около трех часов, переходя из кабинета в кабинет, попадая от одного врача к другому, которые тщательно выстукивали и выслушивали его и задавали десятки всяких вопросов. Во всех этих передвижениях от врача к врачу его сопровождала Варвара Ильинична, одетая в белый халат и белый колпак, очень деловая и строгая. Она вводила его в кабинет, представляла врачу, уходила, появлялась к концу осмотра, просила его посидеть в коридоре, о чем-то говорила наедине с врачом-коллегой, выходила и вела его в другой кабинет.

Все это время Виктор оставался в коридоре, переходя вслед за Леонидом Владимировичем от кабинета к кабинету, и ожидал его, сидя у дверей. Выйдя от врача, Леонид Владимирович подсаживался к Виктору, и они вполголоса разговаривали. Так Леонид Владимирович узнал, что Виктор уже не выступает в соревнованиях, что он перешел на тренерскую работу и ведет секцию вольной борьбы при Доме пионеров, что жена его по-прежнему преподает физкультуру в школе, что дочь растет, учится, не болеет и что в жизни Виктора в общем-то полный порядок. На вопрос Леонида Владимировича, когда он сюда приехал, Виктор сказал: «недавно», и не стал уточнять, когда именно.

— Что, Лиза дала телеграмму? — спросил Леонид Владимирович.

— Нет, Алька позвонил, — ответил Виктор и опять-таки ничего больше не пояснил.

Леонид Владимирович все время помнил о девице, с которой сын столкнулся на лестнице, и в одно из их сидений в ожидании Варвары Ильиничны спросил Виктора, что это за девица.

— Какая она, белая в черных очках? — спросил Виктор, очевидно, не заметивший, с кем задержался Алик на лестнице.

— Рыжая. Вот в такой юбочке, — показал Леонид Владимирович длину ее юбочки.

— А, Лютиция, — усмехнулся Виктор. — Да я не знаю, кто она и что.

— Где же вы с ней познакомились? — спросил Леонид Владимирович, не скрывая досады.

— Такие девицы сами знакомятся, — ответил Виктор. — Их тут целая компания вокруг гостиницы крутится. Ловят в мужья моряков из загранки.

— Значит, и вы к их обществу примкнули? — нахмурился Леонид Владимирович.

— При чем же я? — добродушно усмехнулся Виктор. — Да и Альке они не нужны. Поболтает от скуки — и все. Он у нас парень общительный.

Уловив в голосе Виктора явную иронию, Леониду Владимировичу захотелось напрямую спросить Виктора, что он думает о своем двоюродном брате. И он спросил бы, если бы в эту минуту не появилась Варвара Ильинична.

— Теперь ко мне, — сказала она ему басом и направилась в свой кабинет.

И снова ему пришлось раздеться до пояса: теперь уже сама Варвара Ильинична взялась выслушивать и выстукивать его грудь и спину, заставляя то встать, то лечь на кушетку, то дышать, то не дышать и так далее. Наконец, она положила на столик свой фонендоскоп и, отходя к раковине вымыть руки, сказала:

— Одевайся, голубчик. Садись к столу, и будем говорить откровенно. У меня, видишь ли, свой принцип — никаких тайн от больного. Что есть, то и говорю.

Леонид Владимирович надел рубашку и пиджак, сунул в карман галстук, который ему надоело развязывать и повязывать в каждом кабинете, и присел у столика, готовый выслушать Варвару Ильиничну. И вдруг у него стало бешено стучать сердце, взмокрела спина и ладони рук в предчувствии того скверного, что он должен был узнать о своем здоровье, куда более скверного, как ему подумалось, чем он знал по прежней болезни.

— Так вот, голубчик, покой тебе нужен, полный покой, — загудела басом Варвара Ильинична, тяжело усаживаясь на стул. — Никаких волнений, никаких забот, — абсолютный, стопроцентный покой и отдых. Можно в семейной, домашней обстановке, но лучше — курорт. Скажем, Кисловодск. Вернешься в Одессу, бери сразу путевку и поезжай в Кисловодск. С Лизой я поговорю, объясню ей. Я заметила, она о тебе очень тревожится.

— Что же у меня нашли? — спросил он, желая знать всю правду.

— Что нашли? Да всего понемногу. Вот кардиограмма, вот заключения других врачей. — Варвара Ильинична пошевелила бумажками на столе. — Нервы подлечить необходимо, невропатолог выписал тебе лекарство… Гланды не в порядке… Что касается твоего сердца, то, верь мне, со временем все пройдет. Но при полном покое, отдыхе и курорте. Я тебе пропишу новейшее сердечное лекарство. — Она взяла рецептурный бланк, стала размашисто писать на нем и одновременно спрашивала: — Сам-то ты как относишься к поездке в Кисловодск?