— Подлец, — негромко сказала Лиза. — Что можно ожидать от подлеца?

Леонид Владимирович открыл глаза и выразительно посмотрел на жену: говори, дескать, что хочешь, меня это не трогает.

Лиза, очевидно, проснулась давно, так как была уже при полном параде — словно собралась нанести утренний визит жене посла, чего, впрочем, никогда не делала по той простой причине, что не была вхожа в посольство, хотя очень даже о том мечтала. На ней был модный брючный костюм из плотной ткани в серебристых бликах, она была ярко накрашена и тщательно причесана. От ее косметики в каюте пахло тошнотворной смесью из духов, помады, пудры и каких-то кремов.

Жена его никогда не умела одеваться со вкусом, а в пятьдесят лет, как считал Леонид Владимирович, совсем потеряла голову: молодилась, чрезмерно красилась и, будучи сверх меры полной, рядилась в брючные костюмы, того не понимая, что выглядит в них карикатурно. Однако говорить ей об этом было бесполезно: сама она считала себя женщиной интересной, производящей впечатление на окружающих.

Дав понять жене, что не желает с нею разговаривать, Леонид Владимирович повернулся к переборке, забыв, что снова укладывается на левый бок.

И как раз тогда в каюту постучали.

— Да-да, войдите-е! — сказала Лиза нежно-поющим голосом, каким часто пользовалась на людях.

Дверь отворилась.

— Здравия желаю, — вежливым баритоном произнес за дверью мужчина. — Прошу документы.

— Одну минуточку… Пожаалуйста, — снова пропела жена. И вдруг трагическим шепотом прибавила: — Я вас очень прошу, говорите тихонько. У мужа час назад был сердечный приступ, и он уснул… Вот наши паспорта…

Леонид Владимирович слышал, как к дверям подошел еще кто-то: видимо, другой таможенник. Наступила пауза: очевидно, таможенники изучали их заграничные паспорта. По жена тут же вновь заговорила, возвращаясь к более нормальному голосу и наполняя его какой-то плачущей скорбью, которой обыгрывала его мнимый сердечный приступ.

— Вы, конечно, слышали о моем муже, — скорбно говорила она. — Он руководил здесь рыбной промышленностью. Нас прекрасно знает ваш начальник таможни Мирон Савельевич… Он чудесный человек… А вы давно в таможне? Я вас раньше не видела, хотя многих знаю. Вы такие молоденькие ребята…

— Нет… почему?.. — неопределенно произнес обладатель баритона и умолк, зашелестел бумагой.

Тогда жена быстро заговорила тоном раскаявшейся грешницы:

— Вы знаете, я так виновата перед вами!.. Но поверьте мне, здесь половина вещей не наших. Вы понимаете, ведь каждый просит что-то передать домой. Муж, конечно, ни за что бы не взял, а я не могу… Конечно, по закону я не имела права, но я взяла на свой страх и риск. Был бы здесь Мирон Савельевич, я бы ему объяснила…

Леонид Владимирович понял, что Лиза пошла ва-банк, решив опередить действия таможенников. Значит, нахватала и напаковала гораздо больше того, что дозволено везти согласно нормам, и опасается, что станут проверять чемоданы. Ему сделалось не по себе: если это случится — спросят с него, а врать он не сможет, ибо могут сделать запрос и установить, что никто никаких вещей с ними не передавал. Меж тем жена продолжала говорить:

— Вы знаете, если бы вас попросил о такой маленькой услуге посол или консул, вы бы тоже не отказали… Все мы люди, и нужно хорошо относиться друг к другу, правда?..

Таможенники молчали. Но жена не могла остановиться:

— Да, я забыла сказать, с нами едет контейнер с мебелью… он в трюме, — торопливо говорила она. — Если у вас есть сомнения, пожалуйста, вскройте его и посмотрите… Там только часть гарнитура. Вообще-то мы купили пятикомнатный, он занял четыре контейнера, но…

«Дура! — мысленно возмутился Леонид Владимирович. — Кто ее спрашивает о контейнерах?!»

Он не мог снести ее глупости и привстал на койке. На пороге каюты стояло двое молодых парней: пограничник в форме и таможенник в штатском.

— Лиза, в чем дело? — спросил он так, будто только что проснулся.

— Ничего, ничего, это проверка… Лежи, пожалуйста, тебе нужно лежать, — ответила она, снова придав голосу жалобное звучание.

— Вы — Леонид Владимирович Сапожков? — спросил парень в штатском, державший в руках его заграничный паспорт.

— Да я, — строго ответил Леонид Владимирович и строго спросил: — Где мы стоим, у входного маяка?

— У маяка, — ответил парень.

— И какая нас ждет в городе погода? — тем же тоном спросил он.

— Хорошая погода, — ответил парень.

— Ямщиков тоже на борту? — спросил Леонид Владимирович о начальнике таможни, которого действительно хорошо знал.

— Нет, Ямщиков в отпуске, — сказал парень. Протянул Леониду Владимировичу оба паспорта и вежливо добавил: — Счастливого захода в порт.

Пограничник молча козырнул, и они с таможенником направились к соседней каюте. Лиза закрыла дверь и с вымученной улыбкой посмотрела на мужа. Лицо ее и сейчас было испуганным, длинный нос покрылся испариной, проступившей сквозь крем и пудру.