Теперь ей стало немного легче. С этого дня жизнь у девочки началась просто царская. Кроме того, что она добывала иногда на кухне, у неё был ещё и целый кусочек хлеба в день, а иногда и с сахаром. Она забирала их с собой и неторопливо, по крошке, растягивала на целый день, едва удерживаясь, что бы не съесть все это сразу. Ада не знала, как Зина догадалась о ней. Может по мокрым следам, которые оставила по неосторожности девочка, или по каким-то ещё причинам. Это было неважно - главное у Ады появился свой ангел-хранитель, помогающий ей выжить.

Между тем, девочка понимала, что происходит что-то непонятное. В действиях солдат и офицеров стало больше суеты, приказы отдавались резче и жестче, и офицеры уже не так часто собирались посидеть в большой комнате. И настроение у них уже было не такое благодушное, как раньше.

Ночью Ада, как не первый раз, вылезла из камина и направилась осторожно в уборную. Там она как всегда сделала все свои дела и захватив хлеб и мыло, вышла из туалета.

Ада шла по коридору, когда её внезапно осветил тусклый, мерцающий свет электрического фонаря. Девочка застыла на месте, не в силах идти дальше. Она медленно повернула голову. Луч фонаря сдвинулся и упирался слабеющим лучом ей в живот. Обострившимся зрением Ада разглядела худую, нескладную фигуру, одетую в мешковатый мундир. Внезапно солдат издал невнятный возглас и фонарь полетел на пол. С треском лопнуло стекло и свет погас. Резко повернувшись, солдат опрометью бросился прочь и тяжелые сапоги застучали по лестнице вниз.

И тут Ада опомнилась. Неслышно переступая босыми ногами, она юркнула в комнату и перешагнув через решетку камина, забралась на полку, поджав ноги и сжавшись в комочек.

Через какое-то время, она услышала, как по коридору затопали тяжелые шаги, то приближаясь, то отдаляясь. Резко щелкнул выключатель и комнату залил яркий, электрический свет. Послышался шум отодвигаемой мебели, неясные хлопки. Наконец все успокоилось.

– Итак, Ланге? Расскажи нам ещё раз, что ты видел?
– Низкий, без эмоций голос, казалось, сам по себе нёс угрозу.

– Господин фельдфебель, я уже рассказывал.. Там. В караулке..
– Нерешительно проблеял неуверенный голос.

– А ты расскажи ещё раз.
– Настоятельно потребовал фельдфебель.

Послышался шум отодвигаемого стула и легкий скрип, когда массивное тело уселось на сиденье.

– Это была...
– Начал молодой голос и замолчал.

– Смелее. Смелее.
– Подбодрил его фельдфебель.

– Это была девочка. В белом платье. Или сорочке. Я плохо разглядел. С длинными волосами и она что-то держала в руке.

– А почему ты её плохо разглядел?
– Спросил кто-то ещё.

– Погоди, Шнейдерманн.
– Скрипнул стулом фельдфебель.
– Не перебивай.

– Когда я её осветил, она посмотрела на меня. У нее были большие глаза и они сверкнули... Я... Я...- Солдат всхлипнул и замолчал.

– Ты испугался?
– Утвердительно вопросил фельдфебель.
– Ясно. Не мотай так головой - нам понятно. Ну что скажешь, Шнейдерманн?

– А что говорить?
– Шнейдерманн недовольно вздохнул.
– Чужих здесь нет и быть не может. Мы все тщательно осмотрели. Спрятаться здесь негде. Вот только....

– Что только?
– Напористо потребовал фельдфебель.

– Вы же помните Геккеля?

– Да. И что? Какое он имеет к этому отношение?

– Он, ещё до того как загремел на фронт, рассказывал, что при обходах замечал странные вещи - то тень какая-то мелькнет, то сама собой вода в туалете шумит.
– Шнейдерманн помолчал.
– А иногда видел следы. Мокрые. В коридоре, на полу. Детские.

Ада ещё сильнее, хотя казалось, что это было невозможно сделать, сжалась на полке.

– Рассказывали, как два года назад приводили еврейскую девочку..

– Ну и что?
– Недовольно сказал фельдфебель.
– Какое она к этому имеет отношение?

– Так вот, - неторопливо продолжил солдат, - её привели сюда, но отсюда она так и не вышла. И никто её больше не видел. Офицеры сказали, что она сбежала. Но солдаты говорили, что девочка пропала. Просто пропала. И возможно, это она тут бродит. Её неуспокоенная душа.

– Ты сам понимаешь, что говоришь?
– Удивленно спросил фельдфебель.

– Я то понимаю.
– Шнейдерманн вздохнул.
– И поэтому, говорю только вам. А вот Геккель, за такие разговоры, загремел на фронт.

– Поня-а-а-ятно.
– Раздумчиво протянул фельдфебель и замолчал.

Какое-то время стояла тишина. Лишь было слышно негромкое постукивание чего-то металлического об стол.

– Значит так, камрады, - наконец проговорил фельдфебель.
– Вы ничего не видели, и мы ничего здесь не искали. Это понятно?

– Так точно!
– Обрадовано отчеканил Шнейдерманн.

– Но как же, господин фельдфебель..
– Протестующе начал Ланге.

– Что-о-о?
– Угрожающе заворчал фельдфебель.
– Ты что, Ланге, на фронт захотел? Или под трибунал?