Противник удостоил нас вниманием - мины завыли в воздухе. Нырнул обратно в овраг.

Так, низинками и оврагами, сближались с противником, выдвигаясь на исходные для атаки.

– Не останавливаться!
– скрипучий голос ротного, - если заляжем - всех минами перебьёт! Только - вперёд! Вперед! За Родину! За Сталина! Ура, сукины дети! Ура!

– Ура-а-а-а-а!

Вот так вот - без артподготовки. Без авиации. Без танков. На "Ура"!

Самое время спеть реп Великого Князя. Поможет или нет? Эффект самовнушения - тоже немаловажный фактор. Начинаю причитать, стараясь поймать "ритм" биотоков, попасть в нужный резонанс. Тут же фишка - не с словах, а именно в резонансах, что слова произнесённые вызывают. И что самое удивительное - я их ощущаю. Резонансы и биотоки. Оказалось - моя "Ярость" - мой такой вот режим форсажа, и эти биотоки, резонансы, ощущения присутствия людей, направленных на меня взглядов, ощущение надвигающейся опасности - все они имеют одну природу, один источник. И всё это могло проявиться и пригодиться только в таких вот условиях - когда выживаешь, прячешься от смерти у Смерти под подолом. В обычной жизни мне всё это было - без надобности. Потому и не проявлялось.

Шестаков бежит. Я - рядом, низко пригнувшись, петляю зайцем. Оглядывается, презрительно губы кривит. Ну-ну. В полный рост на пули? Сейчас не времена взятия Измаила. Пули вокруг так и вжикают.

Падает. И я - тоже. Отстреливает магазин, даю ему новый, он вскакивает и бежит левее. Понятно, я - хвостиком.

Хорошо - мин под ногами нет.

Не долго музыка играла - залегли. Шестаков продолжает ползти вперёд, всё больше забирая левее. Кажись, я понял! Молодец! А выглядит - недалёким чурбаком дубовым.

– Херово, гранат не дали, - пропыхтел мой напарник, - Вон они, видишь?

– Вижу. Да, гранатой - в самый раз бы.

Я достал нож. Скинул сумки и тощий сидор.

– Прикрой!

Очередью Шестаков заставляет немцев спрятаться. В ответ ему - кувыркаясь, летит граната на длиной ручке.

Бегу, касаясь пальцами сухой травы, по дуге, к окопу. Заметили, высунулись, но взметнувшиеся фонтанчики земли заставили белёные извёсткой каски попрятаться. Живой, Немтырь! Я резко меняю траекторию - учёный уже. И точно - летит граната. Падаю, вжимаюсь в землю. Взрыв! Не смог заставить себя подняться. Взрыв! Теперь - тело само взлетело, бегу по диагонали в другую сторону, падаю, перекатываюсь вбок. Ещё и ещё. Пули злыми шмелями вжикают прямо над головой.

Наконец-то, моя фирменная фишка сработала - чую, как похолодело сердце, уши заложило - я в "ярости"! Слоу-мо, время замедлилось. Мне теперь, без Баси, только "Ярость" и спасение. Или забиться в яму и не отсвечивать. Что, естественно, категорически не приемлемо.

Один рывок остался. Встаю, прыжок, второй, ныряю рыбкой, каской вперёд, в окоп, вытянув перед собой нож с запущенным виброрежимом.

На секунду - потерялся. Дезориентировался. Суматошно тыкаю ножом, пихаю локтями и коленями, заливаемый горячей кровью. Наконец, нашёлся - где низ, где верх, добил второго немца, ударом снизу вскрыв ему грудину. Выкинул его нестандартную каску наружу. Как сигнал.

Сел в бессилии на теплый труп. Отпустило меня, время ускорилось, звуки стали - обычными.

Мне на спину рухнул Шестаков. Побарахтался, сел, огляделся, покачал головой.

– Отстирывать заикаешься!

Я, молча, кивнул. Я весь залит кровью. Никак что-то не мог совладать с дыханием - сердце отчаянно билось. Одно дело идти на пули защищённый бронёй костюма пришельца и совсем иначе - слоем ваты фуфайки. Заторможено ощупал себя - бывает, что раны не почувствуешь, жаримый адреналином. Вроде - цел.

– Ей, екнутый!
– окликает Шестаков.

Это он мне? Погасил в себе взрыв злости - не отсвечивай. Ты - никто. Ты - не Медведь больше. Ты - боец переменного состава штрафной роты. Ничто. Засунь эмоции под поясной ремень! Туда, в тепло.

– Сумки с патронами, - продолжил Шестаков, - мне тащить?

Вот урод! Он сумки оставил там! Придётся лезть. Нет сил на рывок в Ярости. Больше нет. Придётся - ползти.

Блин! Как же далеко! Мне казалось, что я один ползу на гладкой, как бильярдный стол, степи. И все стволы противника - направлены только на меня. Все пули - летят только в меня! Тут до сумок было - двадцать шагов. Если идти в полный рост. А когда ползёшь под огнём - как в соседней области!

Полз бесконечно долго, не поднимая головы, не отрывая ни одной части тела от земли. Это очень непросто. Физически тяжело. И долго. Но, я вжимался в землю всем телом - это единственный способ не получить в своём теле лишних, нетехнологических отверстий.

Вот и сумки с магазинами. А вот и мой сидор. А это что за... явление?

Несколько тел в ватниках ползли в моём направлении.

– Стой!
– крикнул я, - Назовись!

– Дед, ты? Свои! К вам ползём!

– За каким?

Нет, это не плохо, когда больше народу. Но - заметнее. Палево.

Один из бойцов тащил за собой какой-то ящик.

– Наступать отсюда будем. Ротный послал. Гранаты, вот! А ловко ты к окопу прорвался!

Я молча пополз обратно, волоча подсумки и сидор по земле.

***

(Внимание!

"Общечеловекам" дальнейший текст - не рекомендуется!

Я - предупредил)

Шестаков уже выпотрошил карманы и подсумки мёртвых врагов. Кстати - это не немцы оказались. Мадьяры какие-то. Их сателлиты из их Третье-Реховского Евросоюза. Ромалы. И каски у них другие, и форма. И цвет формы. Ботинки-обмотки. Кепи чудные. С лета не смененные.