– И чё?
– спрашивает Егор.

– Пипец мне, вот что. Представь - взрыв сразу всех снарядов танка прямо над головой. Но, это к делу не относится. Ну, гражданин начальник, я ответил на твой вопрос?

– Нет, - проскрипел ротный, - откуда про пушки узнал?

– Говорю же, всякие едва заметные знаки, детали, обрывки слов, на которые не обратил внимания - связываются в единую картину. Ты же мне карту показал. Думаешь, значки батарей не разгадаю?

– Карта!
– взревел ротный, - А я всю голову сломал!

Ржали мы долго. Успокаивались, видели пунцовое лицо ротного - ржали снова.

– Зачем врал все эти сказки? "Профессор"! Зачем обманул?

А потом ещё "огня" в истерику личного состава добавил старшина, сказав ротному:

– Дед обманул тебя, когда сказал, что обманул.

Надо было видеть лицо командира штрафников, на котором отобразилась бешенная работа мысли! Старшина - тоже молодец. Он бы ещё добавил хрестоматийное - "я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я".

В общем, дорога вышла весёлой, оттого не такой утомительной.

Суд, да дело

Долго дело делается, да быстро сказка сказывается - пришли мы в расположение штаба армии.

А штаб - грузиться на колёса. Возиться с нами никто не хотел - футболили от одного к другому. Попробуй, найди служащих кадрового управления!

Но, ротный старшина добились своего - нас поставили на довольствие. А остальное - дело десятое.

Харчеваться стали со штабной кухни. И масло увидели, и мясо. И компот из сухофруктов. Конечно, с котла командарма нас никто угощать не будет. Но и так - отлично. Поделился выводами со старшиной, советуясь - видимо, командарм мужик основательный, если не позволяет воровать вокруг себя. Старшина покачал головой: "Ничего это не значит".

И даже принимали баню. После бани - свежее исподнее. Без дополнительного населения на белье. Чистые, выбритые, стриженные, сытые и довольные жизнью без напряга ждали своей участи. А что? Штрафник спит - срок - идёт.

Два дня рая! Два! Дня!

Меня не отделяли от других. Бардак! Живой Ганибалл Лестер ходит среди людей без смирительной рубашки и без намордника - никто даже не чухается.

Вспомнили о нас. Меня - сразу заперли в подполе. Хорошо, успел отдать нож старшине. А то - конфискуют. И ищи-свищи. "Утеряют". При переезде - проще простого. Концов - не найдёшь. А старшина - мужик честный. Кристально. Справедливый и мудрый. Откуда только берутся такие? Да ещё и в должности старшины штрафной роты. Несовпадение. Но, наученный горьким опытом, уже не спешил с выводами. И - помалкивал. Будем посмотреть.

Нашёлся и военный прокурор армии. Особый отдел подключился. Сразу нашлись наши личные дела. Можно и военно-полевой собирать.

Собрали трибунал в светёлке обычной избы. Мы - ждём на улице. Для солидности на входе два бойца с петлицами цветов НКВД. На нас - не обращают внимания. Скучают - дремлют с открытыми глазами.

Суд происходил быстро. Запускали штрафника, пара минут - вылетает. Счастливый. Массовая амнистия.

Егор тоже вылетел счастливый, прыгать стал, как молодой козлик, крича:

– Да, да, да!

А потом увидел меня. А я, как тот самый Дед-Обломщик, ему испортил радость. Улыбка сползла с его лица, как снег сползает с крыши весной.

– Прости меня, Дед. В сердцах я! Вспылил. Не прав был. Прости. Всё верно ты разложил. Всё верно.

– И ты меня прости, Егор.

– За что?

– За всё. Ты, Егор, сделай одолжение - выживи. Дойди до Берлина и напиши на стене Рейхстага: "За Васю Воробьёва!"

– Длинный список будет.
– покачал головой Егор.

– Будет. Счёт у нас - большой. Но, месть - не главное. Смерть - не главное. Главное - выжить, домой вернуться и... надо численность населения наверстать. Двух сыновей ты мне должен!

Егор рассмеялся:

– Тебе?

– Ты мне должен две жизни. Вот и дай две жизни. Назови Васей и Витей.

– Почему "Витей"?

– Виктор - победитель.

– А-а! Идёт! Ну, Дед, пора мне.

Мы с ним обнялись. Егор ушёл. А в избу "Дворца Правосудия" вошёл Лошадь. И пробыл там в 3-4 раза дольше остальных. Вышел - лица нет.

– Мало слишком я пробыл в штрафниках. Не зачлось, - убитым голосом сказал он и рухнул на поленницу дров, на которой сидел я.

– Не вешай нос. Не расстрел же.

– А-а!
– махнул он рукой, - одно и то же.

– Ну, не скажи.

– Не надо, - покачал головой Сашок и ушёл.

И вот настал "момент истины" - никого во дворе из штрафников, кроме меня, не осталось. Моя очередь.

Волнуюсь. Иду в избу. С улицы - темно в избе. Накурено. Все присутствующие - курят. Чай пьют. Перерыв был. Вздохнул - если бы планировали меня "отправосудить" по-быстрому - чаи бы не гоняли.

Доложился, что штрафник такой-то, за такие-то грехи, прибыл, мол. Читают бумажки из моего "дела", смотрят с интересом.