– Дедушка, вы умели играть?
– не поверил Паша.

– Ведь дедушка тогда был маленьким мальчиком, как ты!
– напомнила тётя Валя.

– Так вот играл я перед домом, - с воодушевлением продолжал рассказывать дедушка Юра, - И вдруг слышу с улицы кто-то нараспев говорит: "Лю-у-уди до-о-обрые, помоги-и-ите на хлеб, кто сколько мо-о-ожет...". Я хотел побежать, посмотреть, кто это там. Но в это время наша калитка приоткрылась, и в неё вошла старая нищенка. На голове - грязный серый платок, босые ноги запыленные, а в руке огромная клюка. Вылитая Баба Яга. Она увидела меня и сказала: "Милок, принеси водички попить старой бабушке ..." Я испугался и побежал в дом за мамой. Мама у меня была добрая женщина. Она пригласила старушку пройти на кухню - покушать. А я..., - тут дедушка замолчал, подбирая слова.

– Ну же, дедушка Юра, что было дальше?!
– потребовали мы с Пашей.

– А я взял из печки сажу и вымазал ею лицо и руки, на голову накинул грязную тряпку, взял в сенях старухину клюку, которую она там оставила. Оглядел себя с ног до головы - вылитый нищий! В таком виде я и отправился к нашему сельскому магазину. Встал около его входа, и сам от себя не ожидая, запричитал: "Ой, бедный я - несчастный сиротка, мамка померла, мы одни остались, кушать нечего... Помогите, люди добрые, кто чем может ...". В это время из магазина вышли две женщины и остановились возле меня.

– Сколько ж вас детей - сироток осталось?
– жалостливо спросила одна из них.

– Шестеро, - говорю.

Женщины стали сокрушенно охать и ахать. Одна протянула мне несколько монет, а вторая угостила рогаликом. Женщины ушли, а я так и остался стоять возле магазина с протянутой рукой. Всем, кто проходил мимо магазина, я рассказывал свою грустную историю. Многие люди жалели меня и давали милостыню. И пока я там стоял, даже сам поверил в своё сиротство. Стою, слезы по щекам катятся, и мне себя так жалко! А прохожие, видя моё горе, ещё сильнее меня жалеют и ещё больше денег дают. Монетки у меня в руках уже давно не умещались, и я их по карманам распихивал.

Я сначала хотел все деньги нищенке отдать. Но у меня давнишняя мечта была - удочку купить. Вот я и решил: "Один карман денег нищенке отдам, а остальные - на удочку истрачу". И уже стал прикидывать, какой к ней поплавок куплю. Но в этот самый момент к магазину подошла хорошая мамина знакомая.

– Юра, что с тобой?
– оторопела она, увидев меня в старой грязной одежде с протянутой рукой.
– Почему тебе приходится милостыню просить?

А я стою, глазами хлопаю и ничего сказать не могу - все слова в горле застряли. Тогда она взяла меня за руку и повела к нам, чтобы выяснить, что же случилось. Там-то всё и открылось. Мама была очень удивлена, увидев меня в таком наряде. А когда узнала, что я притворялся сиротой, рассердилась:

– Зачем Бога гневишь, на себя наговариваешь?
– грозно спросила она.
– Теперь как хочешь, возвращай людям деньги.

Но найти всех, кто мне подавал было невозможно. И мы все монеты отдали нищенке. А удочку мне так и не купили.

– Дедушка Юра, а вы, когда были маленьким, любили рыбу ловить?
– спросила я.

Дедушка Юра довольно крякнул и сказал:

– А я и сейчас это дело люблю...

Ближе к вечеру дедушка Юра поставил во дворе самовар. Он рубил топором щепки, а мы с Пашей закладывали их в специальное отверстие в самоваре. А потом напихали туда ещё сосновые шишки, которые валялись поблизости. Вскоре самовар закипел. Тётя Валя расставила прямо во дворе на столе чашки и мёд в пиале. И мы стали пить чай.

На следующий день рано утром дедушка Юра разбудил нас:

– Даша, Паша, вставайте! Пойдёмте рыбу ловить!

Мы вскочили с кроватей. Петухи только-только начинали кукарекать. Мы быстро собрались, взяли удочки, банку с червями (дедушка их уже успел накопать) и отправились на озеро. Много-много рыбы наловили. А дедушке Юре даже огромная щука попалась! 

Оказывается, все люди раньше были маленькими детьми. Даже профессора!

Щенок Вил

Лето только начиналось. Мы с мамой и Пашей пошли к железнодорожной станции в магазин. Ещё издали мы увидели, что неподалеку от входа в магазин толпятся дети. Что это они там разглядывают? Мы с братом устремились к ним. Оказалось, что рядом с магазином на скамеечке сидела женщина. На коленях она держала щеночка. Он был прекрасен: беленький, кудрявый, с черными и коричневыми пятнышками.

– Это фокстерьер, - уважительно шептались дети.

– А сколько стоит?
– спросила я.

– Бесплатно отдаю, - сказала женщина, - последний остался.

Я бросилась к маме.

– Мама, там бесплатного щенка отдают! Давай возьмем!

– Нет, - решительно сказала мама.
– У нас однокомнатная квартира. Куда ещё собаку?

– Ну мамочка! На даче-то у нас много места! И участок есть! Я очень хочу с ним играть, дрессировать его, - я чувствовала, что уже влюбляюсь в кудрявого щенка и просто обязана уговорить маму.
– И ведь бесплатно отдают!

– Мам, хороший щенок, фотенер, - принялся помогать мне Паша.

Но мама была непреклонна:

– А когда мы осенью в город уедем, мы его одного на даче оставим? Да? Пусть пустой дом охраняет? Собаку берут насовсем, а не на лето! Всё, разговор окончен, идемте!

Мы с Пашей нехотя зашли за мамой в магазин. Она нас расставила в разные очереди. Меня - за хлебом, Пашу - за колбасой. Я стояла в очереди за каким-то старичком и думала: "Почему мама не хочет меня понять? Если бы она разрешила взять щенка, я бы стала всегда-всегда слушаться маму и папу, я бы сама кормила щенка, гуляла бы с ним... Да чего уж там, я была бы самой счастливой девочкой на свете..."