Когда мы вышли из магазина - женщины и щенка уже не было.

– Видите, - сказала мама.
– Уже кто-то забрал этого фокстерьера.

– Видим..., - вздохнули мы.

Если бы его не забрали, возможно, нам и удалось бы уговорить маму. А теперь... Но оказалось, что с этим фокстерьером нам предстоит ещё не раз встретиться.

Прошло две-три недели. Мы с мамой и Пашей опять пошли за покупками.

– Вон тётя Вера идёт, - сказала нам мама, когда мы уже подходили к магазину.

Тётя Вера - это мамина знакомая. Мы тоже её увидели. Тетя Вера шла нам навстречу и вела на поводке ... щенка! Того самого, беленького с черными и коричневыми пятнышками! Я его сразу узнала. Мы бросились к ней.

– Тётя Вера, здравствуйте! А откуда у вас этот щенок?
– закричали мы.

– У одной женщины взяли, - ответила тётя Вера.

– У магазина?
– спросила я.

– Правильно, у магазина. Мой Игорь как щенка увидел, так уходить не хотел. Пришлось забрать.

"Умеет же Игорь уговаривать маму", - уважительно подумала я. Игорь был старше меня на год-полтора и в этом году должен был пойти в первый класс.

Пока мама и тетя Вера разговаривал, мы с Пашей забавлялись с щеночком.

– Тётя Вера, а как его зовут?
– вмешалась я в разговор взрослых.

– Вил.

– Вил? Вилка что ли?
– решила я.

– Да нет!
– засмеялась тетя Вера.
– Меня зовут Вера, сына - Игорь, мужа - Леонид, Лёня. Вот и получается по первым буквам наших имён - ВИЛ.

На прощание тётя Вера пригласила нас заходить к ним, играть с Вилом.

По дороге домой, мы с Пашей стали прикидывать, как можно было бы назвать нашего щеночка, если сложить первые буквы наших имён: Даша, Паша, мама Ира и папа Коля. Получалась ерунда: Дипк, Пкид или что ещё хуже Икдп...

– А что, Паша, если твоё имя отбросить, - предложила я, - получится Дик - отличная кличка.

Но Паша, конечно, был против. И предлагал отбросить моё имя. И даже с маминой помощью составил кличку Пик.

Всё лето у нас не получалось зайти к тёте Вере. Только уже в самых последних числах августа мама собралась к тёте Вере за трехлитровыми банками для засолки помидоров. И мы с Пашей пошли.

Игорь был очень рад нас видеть. Оказывается, он всё лето дрессировал Вила. И теперь на лужайке перед домом подросший щенок продемонстрировал нам, как он умеет выполнять различные команды: сидеть, лежать, давать лапу, приносить палку. Мы с Пашей были поражены.

Когда мы уже собирались уходить, Игорь неожиданно предложил:

– Даша, Паша, а хотите, я вам Вила отдам?

– Отдашь?
– мы не могли поверить.
– Как? Почему?

– Мама не хочет брать Вила в Москву, - грустно сказал Игорь и опустил голову.

Мы бросились к тёте Вере:

– Это правда?

Тётя Вера сразу поняла, о чём мы спрашиваем.

– Да, мы скоро уезжаем, а вот Вила не знаем куда деть, - сказала она.

– А зачем же вы его брали?
– спросила наша мама.

– Да он оказался не чистокровным фокстерьером, а помесью. И от него столько грязи и шерсти! А у нас в квартире ковры, мягкая мебель... Куда мы его повезем...

– А у нас нет ковров и мягкой мебели!
– закричали мы с Пашей.

Тётя Вера оживилась:

– Ой, он такой хорошенький. Добрый. Хотите, забирайте!

– Хотим! Хотим!
– закричали мы с Пашей.

Но мама холодно сказала:

– Нет, спасибо. Я тоже не люблю шерсть.

Мама быстро попрощалась с тётей Верой, взяла сумки с банками и вышла за калитку. Мы с Пашей поплелись за ней...

Наступила осень. Дачные дома пустели, и к нашему участку со всех окрестностей начали сбегаться собаки. Не знаю, как они узнавали, что в доме номер четыре по улице Ягодная можно подкормиться.

В основном это были подросшие щенята. И некоторые из них даже породистые. Вытянутая такса с ушами до земли, рыженькая колли с длинной шерстью, кучерявый чёрненький пуделек. А скоро появился и тот самый фокстерьер - Вил. Он был весь исхудавший, шерсть грязная, в колючих репейниках.

Были и две уже взрослые собаки. Одна - помесь немецкой овчарки, кобель, мы его считали папой, а вторая - дворняжка, мы называли её "мамой". А все щенки были как будто их сыночки и дочки.

Когда мы с мамой выходили за калитку с полными кастрюлями каши, собаки уже поджидали нас.

– Обед! Обед!
– кричали мы и стучали ложкой по кастрюле.

Щеночки радостно виляли хвостами и подпрыгивали от нетерпения. Овчарка-папа был благороден. Он поводил носом и терпеливо ждал, когда все щенки насытятся, и только потом подходил к полупустой миске. Доев остатки каши и вылизав всю миску, папа-овчарка шёл к нам, протягивал лапу, как бы благодаря нас, и позволял себя погладить. Собака-мама нас боялась, и как только мы к ней приближались - убегала на почтительное расстояние. Она не доверяла людям.