Объяснение было так себе, но сходящие с ума от тревоги женщины уцепились за него.

– Нужно дождаться Джона, - согласилась Лили,- без него мы всё равно ничего не сделаем.

Но не успели продрогшие дамы отогреться у камина, как короткий зимний день поглотили ранние сумерки, и стало стремительно темнеть.

– Где же Джон?
– взвыла отчаявшаяся мать.
– Уже ночь!

– Может, в погоне за зверем егерь зашёл слишком далеко,- предположил слуга,- и решил заночевать в какой-нибудь хижине?

Лили задохнулась от ужаса. Она сразу же поняла, что егерь никогда не остался в лесу, если бы ребенок был с ним.

– Эвис,- судорожно ухватила она за руки компаньонку,- Эвис, мой мальчик где-то в лесу совершенно один! Дикие звери, холод... Мне надо идти!

– Но куда, куда вы пойдете? Не зная леса, ночью... Это безумие!

Но Лили уже было всё равно куда идти - бездействовать и ждать дольше она не могла, поэтому бегом устремилась в свою комнату одеваться. Руки тряслись, когда женщина закутывалась в теплую шаль, и она находилась в таком ужасе и смятении, что заслышав стук копыт и злой лай сторожевых собак под окном, не заострила на этом внимания.

Снарядившись для выхода, Лили стремительно сбежала с лестницы, готовая ползти по сугробам до полного изнеможения, лишь бы быть в лесу вместе со своим сыном.

Но оказалось, что в холле её ждет какой-то мужчина, энергично отряхивающий снег с плаща. Лили приостановилась посередине лестницы, недоуменно вглядываясь в очертания фигуры, и лишь когда гость снял шляпу, с громким криком отчаяния бросилась к нему.

– Томас! Ты вернулся!

– Да, дорогая!

Обрадованный и удивленный таким горячим приемом Тейлор порывисто обнял жену и поцеловал в лоб, но, увы, уже через миг Лили вырвалась из его рук.

– Том, Майкл пропал! Он где-то в лесу! Несчастный малыш!

Тейлор даже сразу не сообразил, о ком идет речь, настолько далек он был мыслями от сына Дугласа, но ужас и отчаяние жены мгновенно подсказали ему, что происходит нечто страшное.

– Успокойтесь, дорогая, - обнял он её за сотрясающиеся в рыданиях плечи, - расскажите всё по порядку!

Неизвестно, сумела бы заливающаяся слезами и дрожащая от волнения Лили толком пояснить суть дела, если бы ей на помощь не пришла миссис Гвинн. Сама, испуганно заикающаяся Эвис, тем не менее, сумела кратко рассказать о пропаже.

– Ясно,- кивнул головой маркиз и властно распорядился,- дорогая, немедля разденьтесь и выбросьте из головы все глупости. Мальчик жив и здоров, и вскоре мы его найдем! А сейчас..., позвольте!

Тейлор натянул шляпу и вышел на улицу, оставив растерянных женщин стоять в холле.

– Вот видите, дорогая,- только и нашла, что сказать Эвис,- ваш муж вернулся, и он говорит, что всё будет хорошо!

Лили с надеждой посмотрела на закрывшуюся за супругом дверь.

– Он даже не отдохнул с дороги!

Женщины растерянно сняли теплые накидки и шляпы и прошли в гостиную.

– Знаешь, Эвис, - задумчиво пробормотала Лили,- если Томас спасет Майкла, то клянусь здоровьем детей, чтобы не случилось с нами дальше, я буду ему верна до конца моих дней!

– Но вполне возможно, что маркиз всё-таки решит развестись с вами!
– осторожно заметила компаньонка.

Леди болезненно потерла предплечья.

– Значит, останусь одна. Только бы он нашел Майкла, только бы нашел! И мне больше ничего не надо!

– Давайте лучше помолимся, и о мальчике, и о вашем супруге!

Неизвестно, что помогло, то их ли молитвы, а может, способность маркиза организовывать поиски, но только коротавшие ночь у постели больной Маргарет женщины к утру услышали шум во дворе. В спешке подскочили они к окну, с надеждой вглядываясь сквозь замершее стекло на улицу.

Несмотря на рассеянный свет и падающий снег, им все-таки удалось разглядеть среди множества людей знакомого всадника.

– Это милорд!
– первой узнала своего мужа Лили, и опрометью кинулась вон из дома.

Она выбежала как раз вовремя, чтобы увидеть, как Томас передает закутанного в плед ребенка, кому-то из толпящихся вокруг людей. Сердце ёкнуло и тут же укатилось куда-то вниз.

– Он... жив?
– в ужасе прохрипела Лили.

Но на обернувшихся к ней усталых лицах расцвели улыбки.

– Малыш спит, мэм!

Огромное, ни с чем несравнимое облегчение затопило её душу. Облегчение такой силы, что у женщины хлынули слезы из глаз и подкосились ноги, и она, бессильно опершись на косяк двери, едва удержалась на ногах.