200 лет назад

Вернувшись к своему императору, Лундес объяснила ему, где искать Фредрика. Не то чтобы она не умела лгать, просто не хотела. Да и кто бы ей позволил. Стоя посреди прямоугольного зала, эльфийка напряженно смотрела на огромное кресло, возможно трон, но не императора, лишь наместника. Ей, впрочем, хватало и этого. Еще недавно она была всего лишь сестрой короля. Фавластас же воспринимал ее как свою спутницу, так она думала.

Приблизившись к золотому «трону», оббитому красным бархатом, Лундес побоялась опуститься на него. Едва коснувшись подлокотников, она с особым трепетом провела кончиками пальцев по многочисленным узорам, словно это кресло могло подарить ей целый мир.

«Имею ли я право?», – спрашивала себя эльфийка в то время, когда впору было волноваться о другом. Фавластас покидал ее с особым взглядом. То был взгляд убийцы. А ведь это она выдала графа и его спутников.

Но о Фредрике она вспомнила чуть позже, когда услышала треск за окном. Оторвав взгляд от трона, она поспешила к стеклу и увидела клубы дыма, взвивавшиеся над городом. Сперва была видна только чернота в темном небе и никакого огня. Источник терялся за крышами домов, но она точно знала, что именно горело, ведь еще недавно сама была в том здании. Хранилище книг, в котором остался верховный страж.

Лундес не знала, как реагировать. Да и времени на раздумья у нее было немного. Прошло несколько минут, и вернулся Фавластас. Лундес напряженно посмотрела на него.

– Вы… убили его? – едва слышно спросила она.

Фавластас не спешил отвечать. Он подошел к окну, чтобы вместе с принцессой наблюдать за клубами дыма, последствием его стараний.

– Я поджег туннели, в которые он спустился, – прозвучал ответ.

Лундес напряглась еще сильнее. Пока она смотрела на Фавластаса, магия блуждала по ее рассудку.

– Его уже было не переубедить, верно? – спросила она, не особенно расстроившись.

– А ты все еще пыталась? Просто переубедить? – всем своим видом Фавластас выказал ей свое недовольство. – Кажется, я достаточно говорил о стражах…

– Да, – она покорно склонила голову. – Прошу меня простить, мой император. Вы говорили, что было бы проще, если бы верховный страж сам открыл врата. Взломать их сложнее. Я пыталась действовать иначе, но раз вы так уверены, что это бесполезно, я с вами соглашусь. И если его смерть поможет, то я не стану более ничего говорить, всецело полагаясь на ваше благоразумие.

Он пригляделся к ней. Ему вдруг стало любопытно:

– А что ты собиралась мне сказать о нем, до того как решила молчать и признать мою правоту?

– Возможно, я не права, мой император, и скорее всего правы были вы, когда говорили, что стражи умелые лжецы, но Фредрик не похож на тюремщика. Он живет с мыслью, что делает благое дело. Все это время меня не покидало ощущение, что его обманывают так же, как и всех остальных. Но он способен сомневаться, он не слеп. Будь у меня доказательства, уверена, сумела бы переубедить его. Но должно быть, он просто очаровал меня, вот я и таю глупую надежду. Если он мертв, все это уже неважно. Уверена, со временем вы научите меня распознавать любую ложь.

Фавластас выслушал ее. Прежде всего, ему не нравилась ее симпатия к юному верховному стражу. Она хотела его переубедить и смело рассказала об этом своему императору. При этом Лундес была уверена, что граф мертв, а он был жив. В этом Фавластас ничуть не сомневался. Он не солгал про туннели. Он действительно сжег их, но граф, вероятнее всего, успел выбраться. Так просто верховные стражи не погибают. Фавластас по-прежнему испытывал Фредрика. Этого Лундес не понимала. Император мог бы подчинить ее сильнее, сделать из нее настоящую марионетку, чтобы даже дышала по его приказу, но в мертвом городе видеть еще и пустые глаза он не желал. Было намного комфортней иметь спутницу, которая уважает его, но умеет думать. Достаточно было легкого внушения, и ее симпатии можно было изменить естественным путем.

– Я хочу увидеть брата, – неожиданно сказала она.

– После всего…

– У меня было время подумать, мой император. Вспомнить Рифуса, его отношение ко мне. Да, он был не прав во многом, но он любит меня, а я была слишком жестока с ним, – Лундес прошлась по залу, между тем продолжая говорить: – Родителей не стало одновременно. Мы остались вдвоем, и кто знает, что бы было со мной, если бы не брат. Пока вас не было, мой император, я была здесь, смотрела на трон…

– Это всего лишь кресло, – поправил Фавластас. Еще не хватало, чтобы она наместников приравнивала к нему, к императору.

– Да, но здесь, в этом городе, это трон. Для меня. И глядя на него, я вспомнила брата. Особенно его глаза, когда я опозорила его в графстве. Посмотрите на меня, мой император. Скажите мне, кто я для вас?

Слабое подчинение имело свои изъяны, но Фавластаса вопрос позабавил. И он ответил, будучи ничуть не менее искусным лжецом, чем стражи:

– Ты помогаешь мне, Лундес. И, надо сказать, очень рискуешь, делая это, учитывая нынешнее состояние мира и отношение к Непоколебимому тех единиц, что еще помнят его. Твоя поддержка неоценима. Как я воспринимаю тебя? Ты принцесса по рождению. Пускай твой народ не понимает, но ниже спутницы императора тебе быть не положено. Я уважаю порядки, свои порядки. В моей империи принцесса, вставшая на мою сторону вопреки всему, должна следовать за мной везде. Ты станешь императрицей. Я выбрал тебя уже давно, терпеливо наблюдая и выжидая несколько лет. Что скажешь? – он даже замер в ожидании ответа, наслаждаясь СВОИМИ порядками.