А мне полагалось выступить в роли кегли.

– Кесадильи, – объявил Энди, подходя к столу с полным подносом. – Хватайте, пока горячие.

Эти слова вызвали такой хаос, что мне оставалось только сидеть и в ужасе наблюдать за происходящим. Макс так и не поднял головы с моих колен. Когда все утихло, на подносе ничего не осталось, но моя и мамина тарелки были все еще пусты. Через некоторое время Энди это заметил, положил вилку и сердито сказал:

– Эй, парни! А вам когда-нибудь приходило в голову подождать пару секунд, пока каждый за столом не возьмет себе хотя бы по кусочку?

Очевидно, не приходило. Соня, Балбес и Док смущенно уставились в свои тарелки.

– Прошу прощения, – спохватился Док, протягивая маме тарелку, на которой перемешались сыр и сальса. – Вы можете взять немного у меня.

Мама слегка позеленела.

– Нет, спасибо, Дэвид, – поблагодарила она. – Думаю, я обойдусь салатом.

– Сьюз, – заявил Энди, кладя салфетку на стол, – я сделаю тебе самые сырные кесадильи, какие ты когда-либо…

Я оттолкнула голову Макса и встала еще до того, как Энди успел подняться со своего места.

– Знаешь что, – сказала я. – Не стоит беспокоиться. Я просто поем хлопьев, если ты не против.

Энди выглядел обиженным.

– Сьюз, – начал он, – мне не трудно…

– Нет, серьезно, – перебила я. – Вообще-то я собиралась позаниматься кикбоксингом, и если съем слишком много сыра, то мне будет трудно двигаться.

– Но я все равно буду делать еще, – заметил Энди.

Он выглядел таким грустным, что у меня не было другого выбора, кроме как ответить:

– Ладно, я попробую одну штучку. – Я осторожно попятилась к выходу. – Но сейчас доедайте свои кесадильи, а я пойду и возьму немного хлопьев.

Оказавшись в безопасности на кухне вместе с Максом, крутившимся у моих ног, – дурачком он не был и сообразил, что не получит от ребят ни крошки, так что я была для него единственным шансом добраться до человеческой еды, – я достала коробку с хлопьями и миску. Затем открыла дверь холодильника, чтобы взять немного молока. Вот тогда-то я и услышала позади себя мягкий голос, прошептавший:

– Сьюз.

Я резко обернулась. И мне не нужно было видеть, как Макс, поджав хвост, слинял с кухни, чтобы понять, что меня посетил очередной представитель того самого эксклюзивного клуба, известного как «Неупокоенные».

У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло.

– Тьфу ты, пап. – Я хлопнула дверцей холодильника. – Я же просила тебя так не делать.

Отец – или, точнее, призрак отца – оперся о косяк кухонной двери, сложив руки на груди. Вид у него был весьма самодовольный. Он всегда так выглядел, когда ему удавалось незаметно появиться за моей спиной и напугать меня до полусмерти.

– Ну что, – начал он так непринужденно, словно мы беседовали в кофейне за чашечкой латте, – как дела, детка?

Я бросила на него сердитый взгляд. Отец выглядел как всегда, когда устраивал мне сюрпризы, появляясь в нашей квартире в Бруклине. На нем была одежда, в которой он умер: серые треники и голубая футболка с надписью «Хоумпорт, Менемша. Свежие морепродукты круглый год».

– Папа! – воскликнула я. – Где ты был? И что здесь делаешь? Разве ты не должен являться новым жильцам нашей квартиры в Бруклине?

– Они скучные, – ответил отец. – Парочка яппи [11]. Козий сыр да каберне совиньон – вот и все, о чем они говорят. Я решил взглянуть, как вы с мамой устроились.

Он выглядывал из арки, сделанной Энди в попытке осовременить кухню. Когда мама со своим новым мужем купили этот дом, кухня все еще выглядела так же, как в середине девятнадцатого века, когда было возведено здание.

– Это он? – осведомился отец. – Парень с… Кстати, что это?

– Кесадилья, – объяснила я. – И да, это он.

Я схватила отца за руку и потянула вглубь кухни, чтобы он больше не мог видеть сидящих за столом. Мне пришлось перейти на шепот, чтобы они точно меня не услышали.

– Так вот зачем ты здесь? Шпионить за мамой и Энди?

– Нет! – возмущенно отверг отец мое предположение. – У меня для тебя сообщение. Но я признаю, что действительно хотел покрутиться тут и изучить обстановку. Убедиться, что он достаточно хорош для нее. Этот парень Энди, я имею в виду.

Я прищурилась.

– Папа, я думала, мы с этим покончили. Тебе полагалось уйти, помнишь?

Отец помотал головой, пытаясь изобразить взгляд побитого щенка, считая, что это заставит меня передумать.