Хотя чаще всего это не так уж и просто. Не стану рассказывать вам, сколько я перелопатила телефонных книг или сколько часов просидела в интернете. Не говоря уж о глупых оправданиях, которые мне приходилось выдумывать для мамы в попытках объяснить счета, выставленные нам после моих поисков. «Прости, мам. На самом деле я просто пыталась узнать, нет ли в радиусе пятидесяти миль какого-нибудь торгового центра, в котором продаются лоферы [5] от Маноло Бланика».

Но в этот раз все получилось настолько легко, что я даже сказала себе: эй, а ведь быть медиатором вовсе не так уж и плохо.

Само собой, эта мысль мелькнула лишь на мгновение. Тогда я еще не то чтобы нашла Рыжего.

– Вы не знаете никого по кличке Рыжий? – спросила я, приступая к завтраку, у ребят, которые, судя по всему, стали моей постоянной компанией на время ланча.

– Конечно, – отозвался Адам. Он лопал читос из огромного пакета. – Рыжий пес. Ты тоже читала эту историю про пса, путешествующего автостопом [6] ?

– Да нет, – возразила я. – Это человек. Возможно, взрослый. Вероятно, местный.

– Бомонт, – подключилась Ки-Ки.

Она ела пудинг из пластиковой креманки. Большая толстая чайка, сидевшая буквально в тридцати сантиметрах от нее, провожала взглядом ложку каждый раз, как Ки-Ки опускала ее в стаканчик, а затем вновь подносила к губам.

В академии при миссии не было столовой. Мы ели на улице каждый день, даже, как видите, в январе. Хотя, конечно, он даже близко не стоял с нью-йоркским январем. Здесь, в Кармеле, было двадцать градусов и приятно светило солнышко. А дома, если верить каналу погоды, только что выпало пятнадцать сантиметров снега.

Я прожила в Калифорнии почти три недели, но здесь до сих пор ни разу не было даже дождика. Я все еще не выяснила, где нам полагалось обедать, если во время ланча вдруг начнется ливень.

Что случится, если покормить чаек, я уже узнала нелегким опытным путем.

– Таддеус Бомонт – застройщик.

Ки-Ки покончила с пудингом и принялась за банан, который вытащила из стоявшего на коленях бумажного пакета. Она никогда не покупала школьных завтраков. У нее был пунктик насчет корн-догов.

Очищая банан, Ки-Ки продолжила:

– Друзья зовут его Рыжий. Не спрашивайте, почему – у него даже волосы не рыжие. А зачем он тебе вообще?

Это всегда был опасный момент. Ну вы понимаете, тот момент, когда начинались подобные вопросы. Потому что кроме отца Дома никто ведь обо мне не знал. Я имею в виду, о том, что я медиатор. Ни Ки-Ки, ни Адам. Ни даже моя мама. Док, мой младший сводный брат, подозревал, но не знал. Не все, по крайней мере.

Моя лучшая подруга Джина из Бруклина, возможно, была ближе всех моих знакомых к тому, чтобы выяснить это, и то только потому, что случайно оказалась рядом, когда мадам Зара, та гадалка на картах Таро, к которой Джина заставила меня пойти, с ужасом посмотрела на меня и заявила: «Ты говоришь с мертвыми».

Джина решила, что это круто. Только она не до конца понимала, что под этим подразумевается. Поскольку это, само собой, означало, что мне никогда не удается выспаться, что мне достаются синяки, объяснить которые я не в состоянии, от людей, которых никто, кроме меня, не видит, да к тому же я не могу переодеваться в собственной спальне, чтобы стопятидесятилетний призрак мертвого ковбоя не увидел меня голой.

Еще вопросы будут?

Ки-Ки же я ответила просто:

– Я просто слышала о нем по телику.

Врать своим друзьям не так уж и трудно. Вот лгать маме – это было не очень-то приятно.

– А разве не так звали того парня, с которым ты танцевала у Келли? – спросил Адам. – Ну ты помнишь, Сьюз. Тэд, тот беззубый горбун, от которого ужасно воняло. Ты потом еще подлетела ко мне, бросилась на шею и умоляла жениться на тебе, чтобы защититься от него на всю оставшуюся жизнь.

– А, да, – вспомнила я. – Он.

– Это его отец, – объяснила Ки-Ки. Она знала все на свете, потому что являлась редактором – а также издателем, журналистом и фотографом в одном лице – школьной газеты «Новости миссии». – Тэд Бомонт – единственный сын Рыжего Бомонта.

– Ага, – сказала я.

Теперь ситуация обрела чуть больше смысла. То есть это объясняло, почему умершая женщина пришла ко мне. Очевидно, она почувствовала мою связь с Рыжим через его сына.

– Что «ага»? – На лице Ки-Ки появилось заинтересованное выражение. С другой стороны, Ки-Ки всегда выглядела заинтересованной. Она была как губка. Только вместо воды впитывала информацию. – Не говори мне, что ты запала на этого придурка, его сыночка. В смысле, да что с ним такое? Он даже не спросил, как тебя зовут.