– Или вам нужно денежное вознаграждение?

– Не говори ерунды, сын.

Дима вгляделся в номер как раз подошедшего троллейбуса - то, что надо.

– Не, а чего? У меня тут около миллиона накопилось, куда мне их тратить-то?

– Ой, не хвастайся! Мы с отцом рады, что ты хорошо зарабатываешь. Только вот вышку не получил - с бумажками не работаешь. А мог бы, если бы слушал отца. Все ведь лучше, чем спину гнуть! Мало ты ее сорвал, что ли?

– Мам.

– И чего тебе в Нахимовском не училось?

– Ма-а-м!

– Ты когда заедешь?
– сменила она ей самой неприятную тему.

Дима вздохнул.

– Сегодня в районе одиннадцати у меня будет окно.

– Хорошо.
– мама подобрела.
– Я люблю тебя, сынок.

Ласковая фраза обезоружила и его.

– И я тебя, мам. Как папа?

– Тоже.

– Что "тоже"?

– Любит тебя, глупый! Он спит. В отпуске с пятницы. Уедет сегодня к Лешке Гаеву в деревню, на охоту. Постарайся не разминуться с ним, ладно?

– Постараюсь, но ты поцелуй его от меня на всякий случай.

– Ладно.
– вздохнула мама.
– Пока, Супер-Марио. Как твоя принцесса, кстати?

– Мама!

Она подленько захихикала и положила трубку, не дождавшись стандартной тирады сына о том, что родители будут первыми, кто узнает о его намерении жениться. Дима вернулся к тренировке ловкости большого пальца на экране телефона, время от времени окидывая взглядом грязный салон троллейбуса и мельтешение города за окном. То тут, то там появлялись угрюмые фигуры прохожих. Все, как один, укутанные в свое и одно на всех одиночество. Как сухой ковыль в заснеженном вьюгой поле. Вернувшиеся на место наушники гремели Blister Exist - Slipknot.

"Не сегодня, Кори..." - он переключил трек и Рахманинов до мурашек пробрал его пятой прелюдией соль минор.
– "Кому сказать спасибо за режим shuffle?" И задал соответствующий вопрос великому оракулу современности. Гугл ничего вразумительного по этому поводу не нашел.

Четкий пацанчик крутил в руках мобилку. Он, помимо вновь усевшейся на свой трон и пересчитывающей мелочь дородной кондукторши, был единственным попутчиком Димы. Представитель самой распространенной в России субкультуры, очарованной тюремной "романтикой", непристойно жевал замызганную жвачку, вперив в него наглый, презрительный взгляд.

Боюсь, Шоколад, тебе и в этот раз не фартанет. По крайней мере, не в одиночку. Хотя, ваше племя в одиночку не охотится. Так что, помани-ка собратьев семками и сигами, козел .

Троллейбус, лязгнув рогами, повернул на Ленина и медленно поплелся по узкому коридору между пестрящих вывешенным бельем разноэтажными оплотами жилищно-коммунальных и семейных неурядиц. Водитель наслаждался утренним воскресным трафиком. Окруженные серостью пустынных парковок, первые этажи домов блестели витринами круглосуточных супермаркетов, вывесками дремлющих офисов мобильных операторов, микро-финансовых контор и прочих производных российской инкарнации рыночной экономики и эпохи потребления. Билборды, призматроны и рекламные пилоны мозолили глаза священными мантрами.

Да,да. Знаю... Приходи ! Только у нас! Только для Вас! Купи! Купи! Купи ! Не хватает денег? Возьми кредит и захлебнись процентами, но получи в свое распоряжение новую мульти-мать-ее-варку-с-говнофункцией-супер-чечевичный-суп! Ха! И это говорит человек, у которого в шкафу двадцать пар трусов от Кельвина Кляйна. М-да уж... Тайлер, ты был прав.

Сверившись с 2ГИС-ом, Дима вышел на ближайшей к указанному адресу остановке, закурил

Последняя. Надо найти ларек.

и двинулся в нужном направлении.

Глава II .

Иосиф Федорович вздрогнул, услышав звонок домофона, и наполненая бычками пепельница рассыпалась большей половиной содержимого на драную майку-алкоголичку, потрепанную вишневую обивку кресла советских времен и вытоптанный палас. Беззвучно прошевеливая губами ругательства (их заглушал очередной выпуск передачи "Служу Отчеству" по первому каналу, который он по привычке называл ОРТ), он ползал по полу и собирал коричневые гильзы фильтров. Домофон не умолкал.

– Да, да! Иду, иду!

Оставив на потом окончательную уборку веником, бывший декан экономического института местного педа, а ныне пенсионер, побежал к трубке под скрипучий саундтрек паркетных щитов. Как с навьюченного верблюда свисают тюки, на тугую резинку штанов свисает его трясущееся сальное желе, потому этот марафон давался ему нелегко.

– Да! Кто?

– Доброе утро! Сантехника вызывали?
– искаженный динамиком низкий голос.

– Да, входите.

Иосиф Федорович вынул из кармана штанов платок и промокнул лоб, стоя прямо напротив стальной