С учебой у Саныча не всегда ладилось, но, в целом, парнишка был смекалистый. Особенно если нужно было что-то соорудить или починить - он обожал большие здания и причудливые механизмы.

В апреле по его затее и проекту, нацарапанному палочкой на только оттаявшей грязи, они начали возведение Большого Дома. Их собственное убежище на могучем дереве, что к западу от села возвышалось на берегу реки, уже почти обрело свой окончательный вид. Строили из "благоприобретенных" досок со стройки и листов фанеры с местной свалки. Заметить его даже им, строителям-энтузиастам, можно было только подойдя к дереву вплотную и посмотрев вверх: сквозь хитросплетения могучих крон чуть-чуть виднелись доски настила. Залезали они туда по веревке. Машка невесть откуда притащила самый настоящий крюк-кошку - они прятали его в хорошо замаскированном схроне неподалеку. Девочка наловчилась кидать ее даже лучше мальчишек. Она со сноровкой заядлого альпиниста раскручивала конец и в нужный момент, вскинув руку вверх, отпускала. Он долетал ровно до первой толстой ветви и цеплялся за нее одним из когтей. Ухватившись руками за веревку, ребята шагали по стволу, двигаясь по одному. Когда все оказывались наверху, шнур сворачивали и забирали с собой наверх. Насколько они знали, хвоста за ними никогда не болталось - здесь и в самом деле было только их место.

Лет в пять, Саныч, сам не зная как, починил бабуле радио, чем до сих пор вызывает у нее дикий восторг и причитания на тему его гениальности. Хотите, чтобы болтливый Гном помолчал? Дайте ему что-нибудь с шестернями, цепями, приводами, платами, проводками, катушками и прочей дрянью! Иногда он просил друзей помочь ему найти на свалке что-нибудь, что в последствии могло стать частью его изобретений. Свои сломанные игрушки дети несли сразу к нему - не починит, так разберет и сделает из частей что-нибудь новое. В отцовской сарайке, начиненной ассортиментом инструмента на любой случай, у него были разбросаны кучи всяких роботов, машинок и приспособлений, которые он сам придумывал и собирал. Причудливые роботы двигали всеми частями тела, фантастические машинки открывали дверцы, крутили рулем, сами ездили или управлялись с пульта на проводе или по радио. А совсем недавно он соорудил настоящий блочный арбалет с лазерной указкой-прицелом - мощный и бьющий точно в цель!

Наспех домыв посуду, Митяй переоделся в "гуляльные", как их называла мама, шорты и майку и сунул ноги в вечно завязанные кроссовки. Он хлопнул дверью, слетел вниз по лестнице и, прихватив своего "Туриста", вышел на улицу.

На улице пахло предстоящей жарой - солнце, теперь уже июньское, еще не полностью успело испарить росу.

– Даг'ова, Сань! Есть семейник с собой? Тьфу ты! Конечно, есть! Мне тог'моза надо подзатянуть.

– Привет! Ага, держи.

Ребята, как обычно, совершили достаточно длительное приветствие, придуманное ими уже давно. Оно являло собой нелепую комбинацию различных вариантов рукопожатий, хлопков и толчков. Если кто-то из них забывал поздороваться, что, с годами их дружбы, случалось все реже, то виновнику предназначался пинок под зад. Дети! Такие мелочи в их жизнях принимают столь высокое значение, что неясно, как, уже повзрослев, эти дети совершенно забывают о действительно важных вещах.

– Как сам, дг'уг?
– осведомился Митька, возясь с ключом.

– Да, как сала килограмм, ага! Батька вчера опять нажрался и за мамкой с топором бегал. В конце концов заперли его в хозблоке - так свиньям в корыто наблевал - даже они пятаки воротят! Уж не знаю, как его сегодня на работе с таким перегарищем и вонищей встретит твой папка. Что радует - просыпается он, сколько бы ни спал, всегда трезвый. Так честно извиняется, обещает "больше ни-ни"... Угу! Максимум три недели и опять пить да буянить!

– Это все скандинавские ког'ни, точно тебе говог'ю! А как же иначе он в Вальхаллу попадет? Надо бухать и г'убить!

Мальчишки рассмеялись и двинулись в путь по широкой асфальтовой дорожке. Друзья давно привыкли смеяться над собой и всем, что происходит с ними и вокруг них. Наверняка, это часть только проклевывающегося в их возрасте юношеского максимализма, столь присущего молодежи постсоветской России. Всей молодежи. Никто из них и не подозревал, что одна из таких попоек однажды обернется сущим кошмаром. Для всей деревни.

Они ехали и болтали о том, о сем. Ехали неспешно. Вырезанные из пластмассы карты лениво стрекотали по спицам, местами обвитым разноцветными проволочками. В торцы рукояток ребята вставили ключи от дома - и ключ всегда на виду, чтобы не потерять, и верные стальные кони при зажигании.

Вррум-вррруммм!

Проплывали мимо одинаковые трехэтажные многоквартирные дома, возведенные специально для офицерского состава. В одном из таких, первом из построенных, Митька и жил. Повернув налево, ребята двинулись вдоль железобетонных плит забора части. Мимо спортзала, в котором Димка часто бывал - отец любил баскетбол и безуспешно пытался привить эту любовь и сыну. Мальчику же нравилась лишь акустика большого помещения. Мимо клуба, в котором проводились культурные мероприятия, контрастируяс дискотеками и их "Руками Вверх", "Вирусом" и прочей "попсой". Троицу друзей большая часть местных меломанов недолюбливала за их необычные музыкальные пристрастия, но были и соратники.

По выходным в клубе даже крутились фильмы, пусть и на допотопном оборудовании. У самого входа стояла афиша с топорно срисованными обложками предстоящих к показу кинолент. На голливудские блокбастеры народу набивался полный зал, и многие даже стояли по стенкам - так хотелось всем быть поближе к западу. А на премьере "Матрицы" люди буквально лежали и стояли друг на друге.

За клубом простиралось характерно вытоптанное футбольное поле. Левее, огороженная сеткой рабицей, как ее все называли, водокачка - высоченный деревянный дом без окон с амбарным замком на двери, регулярно окрашиваемый в белый цвет.

– Знаешь?
– начал Димка.
– Мне всегда было интег'есно что там, за этой двег'ью?

– Ага... А прикинь, если там какую-нибудь тварь взаперти держат, или пленника? Мне Сеня рассказывал...

– Котог'ый?

– Ну, Жижа! Рассказывал, что три ночи подряд в прошлом месяце в окно видел, как в пол-первого ночи туда приходил какой-то солдатик с сумкой и белой тряпкой за поясом. А выходил с окровавленной!

– Да ладно?

– Я те говорю!

– Завтг'а к Жиже зайдем, побазаг'ить.