– Трой?
– дрожащим голосом произнес я, уверенный в том, что это действительно он.

Но он продолжал сидеть неподвижно.

Меня бросило в жар, а потом в холод, который, казалось, стал нарастать. Будто я стою зимой посреди улицы и не пытаюсь укрыться от мороза.

– Эмили, что происходит?
– задыхаясь от страха, спросил я.

– Ничего, все в порядке. Не бойся, - ответила она, не поворачиваясь.

От ее слов стало еще хуже. Все поплыло перед глазами, тошнота подкатила к горлу, я не мог сдвинуться с места, боясь... даже не знаю, чего. Боясь, наверное, в своей комнате присутствия Троя, которого здесь быть не должно.

Не отрывая от него взгляда, я взял телефон, думая, кому же позвонить. Он, словно почувствовав это, медленно повернулся ко мне и что-то сказал. Но этого я не слышал. Его голос заглушил внезапно зазвонивший у меня в руках мобильник.

Я открыл глаза. В комнате было светло от слепящего летнего солнца, вломившегося в мою комнату. Я провел рукой по мокрому лицу. В июле жара начиналась с самого утра, и не спадала даже к ночи.

Тяжело дыша, я огляделся, но ни Эмили, ни Троя не было. Это был всего лишь кошмар. От которого меня спасло сообщение.

От Сары. Не успев его открыть, я услышал свой внутренний голос, который сначала кричал "Не открывай! Не открывай!", а потом умолял "Удали его, прошу удали!".

Но я и не думал обращать на него внимания, и тем более прислушиваться. О чем тут же пожалел.

Сара, 10:15 АМ: "Не хотела говорить тебе, но все же скажу. Это были мои друзья. Они приходили к тебе. Благодари Троя, что сейчас в земле лежишь не ты. За все нужно платить. Теперь живи с этим".

Я несколько раз перечитал сообщение, и мои пальцы сжались до боли в кулаки. Я набрал номер Саймона. Он должен это знать.

Долго слушал протяженные гудки, и когда уже собрался положить трубку, услышал его непривычно серьезный голос, и поначалу даже растерялся.

– Чего тебе?
– я понял, что он снова пьян, но делал вид, что этого не заметил. Я знал, что он начинает пить, когда ему больно.

– Просто хотел поговорить... И, может, помочь, если смогу...

– Ты уже помог мне, спасибо.

– Сайм, но я же объяснил, что это вышло случайно. Я извинился.

– А что мне твои извинения? Что они изменят?

– Ничего, но...

– Вот именно. Так что давай сменим тему.

– Мне сегодня приснился Трой, совсем как живой... он был вместе с Эмили.

– С кем?
– недовольно переспросил Саймон.

– С Эмили. Я тебе рассказывал о ней.

– А, опять твое больное воображение.

– Ее долгое время не было. А сейчас вот снова...

– Не знаю, чем помочь, - сказал он равнодушно.

– И еще вот, что... Это дружки Сары убили Троя, - я сделал паузу, но Саймон молчал.
– Она написала сообщение с признанием. Не знаю, что теперь с этим делать.

– Троя это все равно не вернет. Так что делай, что хочешь.

Каждое слово Саймона врезалось мне в сердце, как брошенный нож. Он обвинял меня во всех несчастьях, хоть и не говорил об этом прямо.

Я решил оставить его на некоторое время в покое, пока он не переживет это внутри себя.

Во мне снова начало зарождаться чувство вины, болезненно спускающееся к сердцу. Я смотрел со стороны на свою жизнь и видел, что она похожа на непрерывную цепочку горя, смерти и разочарования. Разочарования в том, что даже со второй попытки, которую я получил, покинув операционную профессора Стоуна, не смог стать счастливым.

В глубине души я понимал, что счастье - это не внешние обстоятельства. Счастье - это то, что у тебя внутри. А внутри меня было пусто. Ни границ, ни света, ни тьмы.

Сейчас я понял, как человек может презирать самого себя. Это понимание приобретает четкие линии, когда начинаешь осознавать, что делаешь в жизни что-то не так, но уже не можешь остановиться. Тебя несет все дальше на огромной скорости, набирающей силу. А ты уже не сопротивляешься, принимая все, как есть.

– Может, родителям Троя нужна помощь?
– не знаю, зачем я это спросил. Может, просто хотел продолжить разговор.

– Дэн, ты вообще понимаешь, что говоришь?
– со злостью ответил Саймон.
– Ты даже со своей жизнью справиться не смог, так еще и другим ее испортил. Сейчас родителям Троя нужен только Трой и ничего больше! Тем более от тебя. Ты притягиваешь боль не только к себе. Думаешь, до операции твоя жизнь была лучше? Так вот знай - нет! Она была точно такой же, а мы все лишь поддерживали тебя, надеясь, что ты изменишься и не загонишь себя снова в угол. Но именно этим ты и занимался все это время вместо того, чтобы жить и не разрушать мир вокруг себя. Ты уж прости, что я тебе все это говорю, но я устал утешать тебя, как ребенка и помогать вылезти из болота, в которое ты сам себя все глубже загоняешь. Мне надоело уговаривать тебя жить, когда ты сам этого не хочешь.