В Европе третий год подряд свирепствовал голод. Дожди и холод подорвали экономику региона, основанную на сельском труде. Цена на зерно выросла в пять раз, в Париже люди сотнями умирали прямо на улицах, не многим лучше обстояло дело и в деревнях. Резко возросла преступность, шли непрерывные междоусобные войны феодалов, началось распространение болезней.

Кортежи и шествия, молившие о божественном милосердии, свершались ежедневно. По Парижу при огромном стечении народа проносили мощи покровителей города - Святой Женевьевы и Святого Марселя. Цеховые товарищества организовывали крестные ходы на похороны своих членов. Распространённым явлением среди парижан, просивших о божественном заступничестве или исцелении, было паломничество. Немногие могли себе позволить дорогое путешествие в Рим, Сантьяго-де-Компостела или Иерусалим, и большинство направлялись к почитаемым святыням, мощам и усыпальницам в Иль-де-Франсе, Нормандии, Бургундии и Шампани - в аббатства Сен-Дени, Мон-Сен-Мишель и Везле, в собор Богоматери в Шартре. В церкви Святого Северина молились о здоровье лошадей, в церкви Святого Петра Бычьего из прихода мясников - об исцелении быков и так далее.

Монашеские братства помогали сиротам, старикам, больным, калекам, нищим и паломникам, содержали больницы и приюты, хоронили найденных на улице мертвецов, не опознанных родственниками.

В Париже, в самом центре острова Сите, располагался приют Отель-Дьё. Каждый день после занятий в университете Пьер приходил в богадельню, чтобы оказать посильную помощь страждущим. Его имя уже было известно в церковных и светских кругах, а вскоре и простой люд полюбил молодого священника, раздававшего милостыню и доброе слово каждому, обратившемуся к нему.

Стоны больных раздавались со всех сторон.

– Да, мученику Фирмину молиться нужно... Да, святому Антонию тоже нужно, но если ты хочешь спасти не только свою душу, но и тело, то принимай эту микстуру три раза в день, - услышал Пьер чьи-то терпеливые увещевания.

– Спаси вас Бог, доктор, - отвечал благодарный голос.

Пьер увидел худого темноволосого юношу с тонкими чертами лица, одетого бедно, но прилично. Рукава его рубахи были высоко закатаны, и белые костлявые руки с выпуклыми синими венами прощупывали живот пожилой женщины, лежащей на скамье перед врачом. За спиной юноши стоял монах, опасливо державший перед собой деревянный поднос со склянками и плошками.

Через полчаса, когда врач осмотрел последнего больного в длинном ряду лежанок, Пьер подошёл к нему.

– Благослови вас Господь. Вы лечите несчастных, но не похожи, ни на цирюльника, ни на костоправа.

– Здравствуйте. Вы не допускаете, что я врач?

– Я знаю всех врачей в Париже и всех студентов медицинского факультета. Вы прибыли к нам недавно?

Врач вытер руки и снял берет.

– Ги де Шолиак, к вашим услугам. На вас одежда монаха, но... Вы позволите вас спросить?

– Да, конечно. Моё имя Пьер.

Ги де Шолиак был бедным худородным дворянином, обучался медицине в университетах Тулузы и Монпелье, а в Париж прибыл, чтобы получить степень доктора в городском университете. Приходилось экономить, и Ги работал в монастырском приюте за еду и ночлег.

– Крестьянин возделывает землю крайне примитивно. Распахал, что есть, и посеял, что есть, - Ги делился дорожными впечатлениями.
– Долины Нила возделывались с большей культурой и наукой.

Ги и Пьер шли по набережной Сены.

– На постоялом дворе у ворот Сен-Виктор я своими глазами видел вареную человеческую руку в котле с пшеном, - продолжал врач.

Пьер кивал и блаженно щурился, подставляя лицо мягкому осеннему солнцу. Де Шолиак подумал, что не ошибся в этом человеке.

– Николя Каталан, Раймонд Мольер, Анри де Мондевиль - все мои учителя изучают строение человеческого тела под страхом костра инквизиции. Святая Земля не дала Европе ни толики научных знаний, зато крестоносцы привезли с собой заразу. Тысячи лепрозориев по всей Европе, эпидемии оспы в Ломбардии, Франции и Германии. Посмотрите на паперти церквей - оспенные рубцы и струпья лепры на каждом втором. Но кого беспокоит излечение бренного тела? Церкви противно кровопролитие, даже если оно спасает жизнь.

– Дорогой друг, вы очень откровенны с человеком, которого знаете первый день, - Пьер с интересом слушал молодого врача.

– Настоящий врач видит насквозь натуру человека, когда лицезреет его. Лицо простолюдина составлено из отдельных частей, словно из кусков - глаз, скул, рта. Лицевая часть головы больше, чем весь купол черепа, прикрывающий его скудный мозг. Нос и челюсть выдаются вперёд дальше лба. Толстая кость лба скошена назад от бровей, а скулы - самое широкое место лица. Изгиб нижней челюсти развит слабо - она плавно идёт от ушей к подбородку. Первобытный облик сотворён без единой формы и образа, а потому безобразен. Звероподобная внешность соответствует дикой натуре. Если это не так - значит перед вами притворщик.

– Разум и благородство вы тоже можете прочитать по лицу?
– улыбался Пьер.

– Вы сомневаетесь? Красивый лик - уже безмолвный отзыв о натуре. Сам мозг имеет другую форму - лобные доли развиты гораздо сильнее. Человеческий лоб - место, где живёт культура.

– И красота, - улыбаясь солнцу, добавил монах.

Пьер помог молодому врачу устроиться в Парижский университет.

***

1319 год.

Пьер заканчивал 12-летний курс обучение. На последнем экзамене абитуриент подвергался с шести часов утра до шести часов вечера нападению тридцати двух диспутантов, которые сменялись каждые полчаса, он же был лишен отдыха и не имел права за все двенадцать часов экзамена ни пить, ни есть. Выдержавший испытание становился доктором Сорбонны.