– Ладно, это все патетика. Я хочу обратить твое внимание на главное: нам удалось защитить твое имущество. Твои деньги хорошо погрызли и обслюнявили, но они остались твоими. Никто не доберётся до них. Кроме того, заметь, мы фактически вдвое уменьшили сумму одноразовой выплаты. Каково, а? Помимо этого, отсекли бредовые пункты с моральными претензиями, а это очень важная часть, они в нее вцепились как психи, словно ты какой-то маньяк и будешь третировать их клиента, гонять в трусах по дому, что ему потом бедняге потребуется восстанавливать тонкую душевную организацию в стационарных условиях.

Лина смотрела в пол на кончики туфель и молчала.

– Конечно, до конца своих дней тебе придётся отрывать от себя десятую долю дохода - это плохо, но, - Сандра постучала ручкой по столу, - им тоже придётся делиться прибылью с фильма, и всего того, что Берри создаст во время брака как автор и пометит своей фамилией. А это неплохо - он парень перспективный. Это должно тебя утешить.

Монтгомери снова закурила, кивнув острым подбородком на часы:

– Не переживай детка. Это всего лишь первый бой. Игра мускулами. Я абсолютно убеждена, что смогу, выбить лучшие условия. У нас неоспоримое преимущество. Фактически, время работает только на нас, а значит, против них. Из чего следует, что все их аргументы выеденного яйца не стоят. Они блефуют. И мы вернулись к тому, с чего начинали, что все их претензии базируются на доброй воле моего клиента.

– Нет, Сандра. Не нужно. Мы всё подпишем. Я согласна, - Лина посмотрела в окно на сверкающие под солнцем стекляшки Даунтауна.

– Что за глупости? К чему такая спешка? Поверь, я знаю что говорю, на мыльные пузыри у меня особое чутьё. Это всего лишь промежуточный результат, который можно назвать удовлетворительным, но мы улучшим его, как минимум до приемлемого.

– Я знаю.
– Лина посмотрела адвокату в лицо.
– Передай им, что я согласна.

Сандра некоторое время молчала. Долго скребла ручкой ежик на голове, аккуратно складывала в подставку карандаши, потом кивнула:

– Ладно. В конце концов, ты понимаешь, что делаешь.

– Понимаю - вздохнула Лина.

– Это твое последнее слово?

– Да.

– И как клиент ты настаиваешь?

Лина угрюмо кивнула.

– В таком случае, жду тебя в понедельник у нотариуса.

– Андрей, перестань кричать, иначе я повешу трубку, - потребовала Лина, сдвигая на одну сторону стола телефонную базу, накопившуюся почту, журналы и запрыгивая на край столешницы.
– Не сказала, чтобы не травмировать твою обидчивую психику. И, да, ты прав, чтобы не мешал.

Просторная гостиная купалась в золоте. Иголки света пронизывали паутину штор; солнечные зайчики скакали по глянцевой плитке, играя в чехарду. Но Лина зябко ежилась. Отрывистые слова из динамика заставляли заново, шаг за шагом, переживать оскорбительный фарс.

Она прикрыла глаза, вспоминая покрытое красными пятнами лицо нотариуса, которая откинув голову, проплыла мимо, точно оскорбленная королева и удалилась в комнату отдыха, бросив секретарю, чтобы пригласил ее, когда стороны, перестанут валять дурака и соберутся. Оплаченные в пятикратном размере услуги, заставили ее отменить других клиентов, удерживая от желания выставить всех вон. Трое угрюмых юристов курили в коридоре. Раз в полчаса они забредали в кабинет, хлебнуть черный кофе, и вновь сбегали к непрестанным телефонным переговорам и жонглированием упреками, когда Сандра Монтгомери высовывалась в дверной проем, а потом, чертыхаясь, присоединялась к курильщикам.

Лина с миссис Берри оставались наедине. Они сидели через стол и глядели мимо, но внимательно друг за другом следили. Аккуратный розовый ноготь выводил знак бесконечности по циферблату наручных часов. Лина почти физически ощущала усилия, которые прилагает Мария, чтобы не смотреть на стрелки. Она легко улыбалась краем рта, но владела положением не более тех, что бегали по коридору и перешептывались у двери.

Когда в очередной раз распахнулись стеклянные створки, Лина не обернулась, удержав желание коснуться пальцами пересохшего горла. Мария чуть расширила глаза и непроизвольно облизнула губы. Кроссовки ступали мягко и бесшумно, но приближение Берри выдало громкое чиханье. Опоздав на сто тридцать три минуты, Кристофер навис над столом, не сочтя нужным извиниться. Взгляд из-под длинных ресниц скользнул по подсунутым юристами бумагам. Пальцы сомкнулись на протянутой ручке и нацарапали серию кривых подписей. Шмыгнув носом, он разогнулся, хлопнул по спине мужчину в очках и подмигнул нотариусу, которая торопливо прикладывала к документам печать.

– Аллергия, - выдавила Мария, ни к кому не обращаясь, после того, как сын ушел.

Лина приложила большой и указательный палец к вискам, заслоняясь ладонью от красивого лица, надменного даже с насморком и красным носом, и помотала головой, словно Старков ее видел.

– Нет, Андрей, я не покажу тебе контракт. Мой адвокат его одобрил - этого достаточно, тем более, он уже подписан, - она вымученно засмеялась.
– Можешь теперь расслабиться и спокойно спать. И передай любимому совету: "денежный мешок" пристроен, как и хотели, вложен, так сказать, в будущее нации. Но помни: ты пообещал, не называть имен. Как можно сохранить "подобное" в тайне? Ну... не знаю. Думай сам. У тебя на этот счет больше опыта.

Комната наполнилась дребезжанием газонокосилки и терпким запахом скошенной травы. Лина рассеянно взглянула в открытое окно. Длинный подросток в больших наушниках энергично стриг соседский газон, кивая кудрявой головой в такт.

– Старков притормози. Это моя жизнь. И деньги, тоже, мои. Я буду тратить их, не отчитываясь. Хватит манипулировать именем Яна. Научись, в конце концов, обходиться без него. Думаю, если бы он хотел, чтобы всем заправлял ты и свора зубастых джентльменов в костюмах с Сэвил Роу, попивающих исключительно бордосские вина - ты бы сейчас не кричал на меня. Вот, наконец-то, ты молчишь. Теперь попытайся меня услышать: ты прав только в одном - Ян действительно высказался предельно ясно, но ты забыл, что он дал мне возможность выбрать. И... я выбрала.