Была ли у Афанасия семья? Жена? Дети? Родственники? Никто из жителей Майского этого не знал, а кочевые чукчи, изредка посещавшие посёлок, предпочитали на такие вопросы отвечать крайне обтекаемо и неопределённо.... То же касалось и возраста. Внешне Афоня выглядел лет на шестьдесят пять, но - при плотном общении с ним - собеседники чувствовали (угадывали, догадывались на уровне подсознания?), что он гораздо старше. Гораздо.

Именно этот странный чукча, приятельствовавший с Наткиным отцом, и начал именовать её - "Птичкой".

– Натуральная птичка-синичка из весенней чукотской тундры, - ласково улыбался щербатым ртом, в котором наличествовало от силы пять-шесть жёлто-чёрных зубов, Афанасий.
– Умная, добрая, трудолюбивая, терпеливая и хозяйственная. Молодец, девонька. И, главное, не меняйся. Никогда и нигде. Ни за какие щедрые обещания и сладкие коврижки...

Вскоре со стороны ручья, ниже по течению, долетели размеренные свистящие звуки - словно бы чёрный шланг, прикреплённый к раструбу мощного насоса и лежавший на дне мелкого водоёма, старательно засасывал в насосную утробу последние литры жидкости.

– Северные олени, уставшие за кочевой переход, пьют воду, - пояснил Николай Алексеевич.
– Устали, бедняги. Умаялись.

– Они такие смешные, когда пьют, - хихикнула Наташка.
– Бока так и ходят ходуном. Так и ходят. Раздуваются и сдуваются. Раздуваются и сдуваются...

Минут через пять-шесть "насосные" звуки стихли, а им на смену пришло размеренное хлюпанье. Вскоре на берег выбрался тёмный неуклюжий силуэт и, приблизившись к костру, превратился в Афоню - старенького, седовласого и улыбчивого. Одет старик был непритязательно: видавшая виды геологическая штормовка, пятнистые армейские штаны, стандартные болотные сапоги. За его узкой спиной располагалась объёмная походная котомка, искусно сплетённая из стволов и веток карликовой берёзы.

– Доброго здравия честным рыбакам!
– поздоровался чукча.

– Привет, старина!
– синхронно отозвались отец и дочь.
– Сколько лет, сколько зим!

Хлюпанье - гораздо более частое - возобновилось.

– Ой, это же Лайка перебирается через перекат?
– предположила Натка.
– Лайка?

– Она самая...

Лайка, как легко догадаться, была лайкой - молоденькой, шустрой и резвой. Вследствие чего вскоре вокруг костра образовался самый натуральный весёлый кавардак, устроенный восьмилетней девчонкой и игривой собакой.

Впрочем, веселье длилось недолго. Афанасий, узнав, что друзья уезжают на Большую землю, искренне запечалился:

– Как же так? И ты, Алексеич, покидаешь наши снежные края? Знать, конец приходит Майскому.... А сколько трудов было вложено в этот посёлок? А в рудник и ГОК? Сколько людских жизней и судеб здесь завершилось? И не сосчитать.... Неужели, всё было зря? Неправильно это. Неправильно...

– Не грусти, дружище, - попытался успокоить старого чукчу Наташкин отец.
– Может, я ещё и вернусь. Например, через несколько лет.

– Посмотри мне в глаза, Алексеич. Внимательней смотри, пристальней.... Нет, ты на Чукотку больше не вернёшься. Никогда.

– Гав!
– печально подрагивая лохматым хвостом-кренделем, подтвердила Лайка.
– Гав...

– А я?
– тревожно сглатывая слюну, спросила Натка.
– Я - вернусь? Вот, смотрю тебе, Афоня, прямо в глаза. Пристально-пристально. Внимательно-внимательно.... Ну, что в моих детских глазёнках увидели твои узкоглазые и мудрые глаза? Я - вернусь? Почему молчишь?

– Не знаю, Птичка, извини, - устало и неуверенно улыбнулся старик.
– Не знаю. Не обижайся.... Читать Судьбу - в глазах взрослого, битого жизнью и цельного человека - просто. Раз - и прочитал. Два - и рассказал. Или же предусмотрительно промолчал. Тут, уж, как получится. В зависимости от человека. Ну, и от его прочитанной Судьбы.... Детские глаза - совсем другое дело. Совсем. Они, зачастую, меняются. Причём, чуть ли не каждые полгода. Значит, изменяется и Линяя Судьбы - конкретного мальца. Или же конкретной девочки. Как-то, вот, так. Прости, но не получится - лучше объяснить.

– Значит, ты не сможешь...

– Не смогу - что?

– Предсказать моё Будущее.

– Почему же - сразу - нет? За попытку в наше время, слава Светлым Богам, голов не отрубают и в Сибирь на лесоповал не ссылают.... Не попробуешь - не узнаешь. Камлать, однако, надо. То есть, выражаясь по-вашему, шаманить...

– Я согласна, - заверила Наталья.
– Камлай, друг-Афоня! Папа, ты не против?

– Шамань, старина, - согласился Николай Алексеевич.
– Почему бы, собственно, и нет? Даже интересно. Столько лет прожил на Чукотке, а при шаманском камлании ещё ни разу не присутствовал. Непорядок.