– Сорго?

– Ага. Это такая питательная и очень вкусная крупа. Я к ней приохотился, когда плавал, то есть, ходил на американской промысловой шхуне.

– Ты - на американской промысловой шхуне? Сказки сказочные.... А когда это было?

– Давно, Птичка, - печально усмехнулся чукча.
– Очень давно. Ты, извини, не поймёшь.... Кушай, кушай. А в кружке - чай, в который я добавил цветков морошки и почки багульника. Запивай.

– Не буду, - заупрямилась Наташка.
– Ты, Афоня, для чего камлал? Чтобы рассказать мне о Будущем? Вот, и рассказывай. Не тяни, пожалуйста. Обещания всегда надо выполнять.

– Будь, упрямая, по-твоему. Только.... Почему бы всё это не объединить? Я рассказываю. Ты ешь походный кулёш. Одно не должно мешать другому. Договорились?

– Договорились.... Действительно, очень вкусно. Объеденье сплошное.... Рассказывай.

– Слушай, если хочешь, - поскучнел и отвёл глаза в сторону шаман.
– Твои ближайшие годы будут непростыми. То есть, наполненными - безо всякой меры - суетой...

– Какой - суетой?

– Всякой. Бытовой, психологической, семейной, философской. Мутной, дёрганной и запутанной, короче говоря.

– А с чего же она возьмётся...м-м-м, эта мутная суета?
– непонимающе нахмурилась Натка.
– Откуда?

– Оттуда и возьмётся. Ты кушай, Птичка, кушай.... Вы же покидаете родные места, которым отдано много-много лет? По сути, Родину?

– Покидаем.

– Вот, видишь.... Переезд, как известно, дело очень серьёзное и непредсказуемое. Твоей матушке могут приглянуться одни края и определённый образ жизни. Твоему батюшке, возможно, совсем другие. Недопонимание - страшная штука. Страшная, малоприятная и очень коварная.... Не торопись, Птичка, впадать в отчаяние. Трудные годы, они непременно пройдут. Непременно и непреложно. Надо их просто пережить, и не более того. Крепись и веди себя достойно. Главное, не суетись и будь добра ко всем. Это не так трудно и сложно, как кажется. Зато потом, уже на рассвете своей взрослой жизни, ты встретишь Его...

– Его?

– Ага. Короля твоего горячего девичьего сердечка. Твоего будущего мужа и будущего отца ваших общих детишек.

– Как же я его узнаю? Короля?

– Узнаешь, - мудро улыбнувшись, заверил Афоня.
– Сердечко обязательно подскажет. Забьётся, задрожит - как лист чукотской карликовой берёзы на суровом осеннем ветру.... Да и внешность у твоего суженого приметная: высокий, широкоплечий, с отчаянными тёмно-зелёными глазами и шикарным рыжим чубом. Трудно, ей-ей, обознаться...

– Высокий, широкоплечий, зеленоглазый и рыжеволосый?
– прихлёбывая из эмалированной кружки тундровый чай, задумалась Наталья.
– Значит, и я, когда вырасту, стану писаной и высокой красавицей? Типа - девяносто-шестьдесят-девяносто? Как тётеньки-фотомодели в телевизоре? Ну, чтобы прекрасный рыжеволосый принц не прошёл мимо и обратил на меня внимание?

– Красота, Птичка, бывает разной. И размеры-габариты здесь совершенно не причём. Поверь.... Ты, главное, всегда будь рядом с этим рыжеволосым субчиком. Всегда и везде. В горе и в радости. В бедах и в опасностях. Всё - само собой - и образуется. Непременно и непреложно.

– Всё - это что?

– Счастье, - вздохнул старик.
– Простое человеческое счастье...

Надо признать, что шаманские предсказания начали сбываться почти сразу, как только Кулики перебрались в Санкт-Петербург.

Наташкиной матери городская жизнь откровенно и всенепременно понравилась. Она как-то сразу помолодела, кардинально сменила причёску и гардероб (благо, кое-какие деньги с Чукотки, всё же, были вывезены), обзавелась болтливыми подружками и, окончив ускоренные бухгалтерские курсы, устроилась на престижную и высокооплачиваемую работу. С отцом же всё было гораздо сложней...

Затосковал Николай Алексеевич, откровенно затосковал - по вольной и простой жизни, по верным и многократно-проверенным товарищам, по родимой геологии.... Сколько не старался, но так и не смог найти работы по сердцу. Не смог, и всё тут. А уволившись в очередной раз, усердно прикладывался к бутылке. Хорошенько выпивал, брал в руки старенькую гитару и пел - часами напролёт - всякие грустные и печальные песенки. Например, такую:

Где-то пропела струна - невзначай.

Снова бессонница, снова - рассвет...

Спирт подливается - в жиденький чай.

Братцы забытые, вам - мой привет!

Снова я вижу - горящие в небе - огни.

Снова Чукотка - сияньем - приветствует нас.

И у Певека - застыли опять корабли.

Чукчи без чая - печальный - рассказ...

Всё не сбылось, словно серая - муть.

Нет геологии, нет - и мечты...

Тихо на лица спускается - грусть.

Память - погасшие наши - костры...

Тот - бизнесмен, а вот тот - депутат.