Монтгомери ничего не ответил, не особо близко приняв к сердцу заботы Корбина, но сказал, что есть и вправду удобнее каждому у себя, что до гробов и нарочных - с этим все же не нужно затягивать.

Том Брук появился из коридора со странным выражением на лице, граф же подозвал миссис Кросби и дал ей указание не накрывать пока в столовой, а подать снедь в комнаты гостям. Кухарка кивнула и исчезла.

– Да, миссис Кросби тоже говорит, что в замке много странного, - заметил Брук, пока все они шли в бывшие апартаменты мисс Сэмпл.
– Она уверяет, что видела призраков и странное существо с волчьей физиономией, лазящее по карнизу.

– Уверяет, - кивнул Корбин, - и не одна она, мистер Брук. Но я живу в замке с рождения и ничего рокового здесь никогда не видел, абсолютно ничего, кроме тумана, бродячих собак да нетопырей.

– Не видели?

– Нет, - уверенно покачал головой Генри Корбин.

Глава 19. Бездна призывает бездну

Когда поддаёшься страху перед ужасом,

начинаешь ощущать ужас страха.

Пьер Бомарше

В старых апартаментах мисс Сэмпл было не прибрано, но все вещи, раньше разбросанные по полу и кровати, собрали и унесли, балдахин поправили, рама окна была опущена. Следы на подоконнике и окне, на занавесе прикроватного полога и на потолке поблекли и не казались сейчас столь заметными, как накануне, однако проступали явственно.

Брук долго рассматривал их, потом открыл окно, выглянул наружу.

– Да, следы похожи на те, что есть в склепе, но тут неизвестный явно проник через окно, а как он очутился в крипте?

Корбин развёл руками.

– Леди Хильда считает, что это некий дьявол, преследующий наш род, - ответил он.
– Я не могу согласиться с этим утверждением, но согласен с тем, что это единственная версия, которая всё объясняет. Дьяволу не важны стены и запоры, ему плевать на высоту и глубину, он, если верить бабкиным сплетням, проникает в любую щель.

Брук ничего не ответил, лишь попросил позвать лакея, чтобы его проводили, - он хотел поговорить со всеми обитателями замка. Когда Гелприн, Корбин и Монтгомери остались в коридоре одни, они снова обсудили печальный вопрос отправки нарочных в фамильные имения покойных и разошлись. Точнее, Корбин ушёл по своим делам, а старый герцог догнал в коридоре Гелприна. Он не хотел, чтобы их разговор кто-то слышал, и заговорил вполголоса.

– Сэр Джеймс, а почему вы попрощались с Хилтоном и Грэхемом, когда оставляли их в склепе?

Брови Гелприна чуть поднялись.

– Мы расставались, а при расставании уместно попрощаться, - глаза Гелприна сейчас казались бельмами, настолько светлы они были. Губы его иронично изогнулись, не оставляя сомнений, что он лжёт, однако даже не скрывает этого, откровенно глумясь.

– А ваши слова о бездне за вистом? Что они означали?

Сэр Джеймс снова не затруднился с ответом.

– Они означали, что глупости нельзя делать бесконечно, ваша светлость. Удар о дно бездны обычно весьма болезнен. А порой и смертелен.

Гелприн странно посмотрел на Монтгомери: высокомерно, но, как показалось старику, доброжелательно. Он не сделал вида, что сказанное им относилось к игре, хотя и мог это утверждать. Он благосклонно издевался над покойниками и честно лгал.

– Стало быть, вы понимали, что им грозит опасность?

Сэр Джеймс усмехнулся.

– А разве вы этого не понимали? Это понимали даже господа Марвилл и Говард, сказав, что попытка общаться с дьяволом - по сути, торжество безумия над здравым смыслом. Мысль, лишённая отваги, но ... а, может быть вследствие этого, очень неглупая. Господа Хилтон и Грэхем действительно попали под чары сатаны.

– Вы говорите о герцогине Хантингтон?

– Нет, хоть она и очаровательная женщина, - усмехнулся Гелприн, но вдруг резко прервал себя, насупил брови и отчётливо обронил, - однако раз уж вам случилось столкнуться с дьяволом, милорд, вы поступите мудро, избегая бездны.

Голос Гелприна, хоть и негромкий, эхом отозвался от стен и прозвучал несколько зловеще.

– Вы полагаете, что мне угрожает опасность?
– напрямик спросил герцог Гелприна.

– Разве я это сказал?
– удивился Гелприн, - нет, вам ничего не угрожает.
– Он скривил рот в ухмылке, - я вас уверяю также, что и джентльменам, покоящимся ныне в склепе, никакая опасность не угрожала. Их погубила собственная глупость, ударившая их о дно бездны.