Последовательность означает,

что из одной ошибки

выводится целая цепь ошибок.

Юзеф Бестер

Сам Монтгомери полагал, что Хилтон и Грэхем решили провести ночь в склепе во многом потому, что это поднимало их в глазах герцогини, однако он вовсе не считал леди Хильду ответственной за решение покойников. Ведь он сам прошлой ночью почти не думал о них и не считал, что им угрожает реальная опасность, а когда леди Хильда советовалась с ним, не предостерёг её, - следовательно, он фактически делил с ней часть вины.

Ну и что? Всё это нелепость. Истинный виновник тот, кто убил Грэхема и Хилтона.

Но вот кто это? И Арчибальд, и Перси были до крайности несимпатичны Монтгомери, их жуткая, леденящая душу смерть ещё не была осмыслена им, однако винить в произошедшем он никого не хотел.

– Вы не правы, миледи, не терзайтесь, - старик подошёл к леди Хильде.
– Полиция найдёт убийцу.

Леди Хантингтон подняла на него затуманенные глаза.

– Найдёт?
– голос ещё был надломлен, но и чуть насмешлив.
– Вы, правда, полагаете, что тупые полицейские констебли способны разгадать загадку, которая оказалась не по зубам людям из общества? А впрочем, - горько усмехнулась она, - кто знает, может, именно это и случится. Но это во многом моя вина, - снова обронила герцогиня.
– Я не осознавала опасности, всё происходящее казалось мне какой-то мистической загадкой, может, следствием прошлого семьи или родового проклятия. Мне хотелось понять, что происходит в склепе. Но того, что случилось, я никак не предвидела. Даже предположить не могла ничего подобного.
– Она покачала прелестной головкой.
– Но пока нет полиции, мне хотелось бы понять, как всё это могло произойти. Мистер Ливси, - обернулась она к садовнику, голос её зазвучал устало и озабоченно, - вы точно уверены, что до полуночи из склепа были слышны голоса мистера Хилтона и его сиятельства?

Ливси редко называли "мистером", да ещё - такие красавицы. Он с льстивой готовностью поддакнул:

– Да, миледи, это точно.

– И не было слышно ни стука гробовых крышек, ни шума потасовки? Вообще ничего?

– Ничего, миледи.

– А следы ног? Это следы джентльменов?

– Да, миледи, на ногах мистера Хилтона были охотничьи сапоги, а у графа Нортумберленда - туфли.

– Они и сейчас на них?

Вопрос был странен, но в чём-то логичен.

Корбин, до того отрешённо смотревший в сторону болот, очнулся и, видя, что Ливси колеблется, махнул рукой.

– Я сейчас посмотрю, там же фонарь.

Он исчез в склепе, тем временем леди Хильда продолжала расспрашивать Ливси, но ничего нового из его лаконичных ответов они не узнали.

– Да, это их следы, - появился из склепа Генри Корбин. Он понурил плечи и побрёл к беседке.

Все потянулись за ним, джентльмены присели на скамью вокруг леди. Ветер тем временем задувал всё сильнее, и если по выходе из склепа свежий воздух порадовал их, то теперь они замёрзли. Корбин повернулся к Монтгомери и снова предложил ему пойти с герцогиней и Гелприном в замок.

– Сейчас польёт дождь, Фрэдди, оставаться здесь бессмысленно. Я подожду Хилла, а вы идите обратно. Осторожно сообщите всем о случившемся, но, Бога ради, без лишних деталей. Я ещё немного не в себя, - он устало нахмурился, - но... это важно... надо, наверное, будет сообщить родным его сиятельства и мистера Хилтона о случившемся? Послать нарочного? Как быть-то?

– Подождём полицию, с этим нет особого смысла спешить, - отозвался Монтгомери.
– Пойдёмте, миледи. Гелприн, вы с нами?

Сэр Джеймс кивнул. Герцогиня тоже не возразила: ветер становился всё резче, над головами их сошлись тяжёлые тучи, было очевидно, что не миновать грозы. Леди Хильда показалась милорду Фредерику растерянной и беспомощной, совсем юной и явно сломленной случившимся.

– Это немыслимо. Просто немыслимо. Я не верю...- Только эти слова она и произнесла за то время, когда они возвращались в замок.

Дождь застал их почти у парадного.

Гелприн сразу ушёл к себе. Герцогиня спросила Монтгомери, намерен ли он собрать гостей Генри Корбина сейчас или сообщит им обо всем в столовой? Милорд нахмурился и ответил, что не видит никакой причины для спешки: ни мистер Марвилл, ни Говард, ни племянницы графа не состояли в родстве с погибшими, и лучше, если им обо всем расскажет сам хозяин после прибытия полиции. Может, к тому времени что-то и выяснится...

Монтгомери на самом деле просто было не до того: он хотел просто уединиться и спокойно обдумать случившееся. Герцогиня кивнула и тихо растаяла в анфиладе коридоров.

Придя к себе, сняв плащ и укутавшись любимым клетчатым пледом, милорд сел у камина, бездумно вперился в пламя и, кажется, ненадолго даже задремал. Потом очнулся и поймал себя на том, что мысли его скользят где-то далеко, точнее, они нарочито ускользают от склепа, точно испуганные мотыльки - от тени чёрных крыльев хищной птицы. При воспоминании о склепе его до сих пор пробивал мороз, однако необходимо было осмыслить случившееся. И, глотнув коньяка, Монтгомери попытался рассуждать здраво.

Итак, двое вооружённых до зубов мужчин, опытных солдат и охотников, запираются в склепе, откуда нет иного выхода, кроме двери. Но даже если допустить, что те два ключа, что были в эту ночь у него, кто-то взял или - что есть ещё третий ключ, тот, что потерян, - это всё равно ничего не меняло и никуда не продвигало. Ливси и Хилл утверждают, что оба не спали, и никто не мог на их глазах незаметно открыть дверь в склеп. Они же свидетельствуют, что до полуночи слышали голоса в склепе, потом всё стихло.