"Это он меня так психом элегантно назвал?
– первая моя мысль и сразу же вторая, - Я слабак и теперь все об этом знают", - я невольно застонал и откинулся на подушки уставившись в потолок, нет не потолок, опять этот долбанный балдахин.

Мои стенания прервали появившиеся новые туники, одна из которых голосом Волта проговорила:

– Виктор? Господин лекарь, как он?

– Он очнулся, теперь всё будет хорошо, - ответил лекарь и пошел на выход из комнаты со словами, - сейчас я принесу настойку.

Его место сразу же занял Волт и вылил на меня целый ушат новостей:

– Ты не приходил в себя несколько дней. Мы послали в Модир за Изой с детьми, всё равно кому-то нужно смотреть за домом, а тебе они не чужие. Тебе выделили для проживания целый дом в столице. Мы с ребятами теперь твоя охрана. Хорошо всё сложилось, да? А ты не верил, - жизнеутверждающе закончил он свою речь.

Я прикрыл глаза, переваривая услышанное и вздрогнул от голоса Пинка.

– Я рад, что ты поправляешься, без тебя довольно скучно, - сказал он.

Я открыл глаза и всмотрелся в его лицо, он улыбался, возможно даже искренне. За Пинком стояли остальные и также улыбались мне, даже всегда хмурый Грум изобразил что-то наподобие оскала.

"Они тебе не друзья! Они сдали тебя жрецам! Наверняка они здесь, чтобы следить за тобой" - пронеслось в голове.

– Я тоже рад, вас видеть, - ответил я и тоже улыбнулся.

"Прямо сход лицемеров, какой-то".

"А может и хорошо, что все знают, что я слабак. От слабака ведь ничего не ждут. Я буду себя тихо вести, буду послушным, вздрагивать в нужных местах, авось и усыплю их бдительность, а летом совершу рывок" - на этой успокоительной мысли я и заснул.

Через пару дней, когда я уже передвигался по дому и даже выходил на прогулку в небольшой садик, временно перешедший в моё пользование вместе с домом прибыли Иза с детьми. Дом сразу же наполнился весельем, криками радости, топотом ног и скрипом половиц. Мальчики немного подросли, девочки похорошели. На бедных крестьян они уже не походили, затравленный взгляд исчез, уступив место уверенности и сытости. Преобразившиеся Иза с детьми, одетые в скромную одежду из добротных тканей были похожи на зажиточную городскую семью из ремесленного квартала.

– Господин Виктор, - проговорила Иза, когда мы разместились в гостиной, - о простите, лэр Виктор, мы очень рады, что вы пригласили нас к себе. Мы с детьми сделаем всё...

– Иза, мы кажется уже договаривались, что для вас я просто Виктор, - недовольно перебил я её.

Иза испуганно посмотрела на меня, затем осмотрелась ища поддержку.

– Но как же...

– Виктор! И не злите меня!
– добавил я строгости в слова, - для всех в этой комнате, я Виктор!

Ну наёмники уже привыкли к моей демократичности, ну и эти свыкнуться, они же и раньше меня так называли. Хочу, чтобы меня здесь хоть кто-то называл просто по имени, своеобразная иллюзия семьи и друзей.

Ужинали мы все вместе в гостиной за большим столом. Я уселся во главу стола и стал наблюдать как все рассаживаются. "Друзья" устроились по правую от меня руку, ближе всех ко мне уселся Волт, а дальше всех Пинк, интересно. По левую руку разместилась "семья", около меня, как и раньше старший из мальчиков Курт.

"Прямо идиллия, большая дружная семья за ужином" - подумал я и приказал налить всем вина. Отпив глоток франского, вспомнил, что первым делом, нужно будет заняться изготовлением самогонного аппарата, в новых условиях без водки я просто сойду с ума.

За ужином Иза рассказывала о событиях в Митране, произошедших после нашего отъезда: город полностью восстановили, люди из района третьей башни с грустью вспоминают доброго лекаря, лекари города заказали у мастера-галантерейщика такие же саквояжи как и у меня, и их также таскают за ними нанятые мальчишки, искатели разъезжают по степи и Модиру в шляпах, напоминающих мою, а вся местная детвора с подачи Курта и Крима наделала себе боласы и удочки и ходит в окрестности города терроризировать кроликов с рыбой.

"Ну вот, ты и стал законодателем мод" - подумалось мне.

Когда ужин подошел к концу и слуги начали убирать со стола, мы с "семьей" переместились на диваны, а наёмники направились к выходу, Крим подбежал ко мне и с надеждой устремив на меня взгляд своих больших голубых глаз спросил:

– Виктор, ты расскажешь сказку?

– Конечно, раз ты просишь, - улыбнулся я и потрепал его по макушке, - какую ты хочешь сказку?

– Про волшебство!
– раздался радостный визг.