– Он полагает, что кто-то из этих дикарей потребует с него такую грамоту?

– Он говорит, Нурмали скорее всего будет и впредь соблюдать протокол, да и новый вождь не такой уж дикарь, как мы думали. Бронк рассчитывает встретиться с ними, вот для чего ему нужна грамота.

– Хорошо, - сказал Хален.
– Ступай в казарму, поспи. Завтра утром я отправлю кого-нибудь в Шедиз с грамотой.

– Нет, мой господин, ехать должен я! Я знаю тайные горные тропы, что позволят обойти патрули, знаю верных нам людей.

– Пусть будет так. Иди отдыхать.

Утром гонец поскакал обратно на юг. А вскорости Бронк прислал сообщение, что встретился с вождем и выезжает в Киару. Хален решил немедля встретиться с Джавалем - обсуждать случившееся и искать выход следовало вместе.

Назавтра приехал Бронк. Он несся сломя голову, проделал длинный путь в несколько дней, но выглядел подтянутым и бодрым. Трудности всегда шли ему на пользу. Казалось даже, что на его лице, обрамленном серебристо-белой бородой, стало меньше морщин.

Джаваль собрал всех в своем кабинете, выгнал слуг. Он хотел выслушать Калитерада без лишних ушей. Бронк спокойно сидел у стола, помешивая ложечкой чай. Хален заложил руки за спину, с хмурым лицом замер напротив него. Евгения старалась быть такой же неподвижно-серьезной, как Райхана, но забывалась и принималась ходить по комнате, пока старая царица не дергала ее за рукав. Тогда Евгения садилась рядом с ней, но через несколько минут опять вскакивала. Джаваль, казалось, дремал в своем кресле, перебирая четки и время от времени бросая на Калитерада острый взгляд.

– Процеро не мог предвидеть такого. Никто не мог, - сказал Бронк.
– Можно было бы предположить, что Нурмали объединится с пришельцами и попытается сам захватить власть. Но ведь случилось иное - он завоевал Этаку для другого человека. А шедизцы настолько устали от кровавого режима Красного дома, что с радостью поддержали захватчиков, лишь бы избавиться от ненавистного Процеро. Сейчас в стране более пятидесяти тысяч степняков и столько же собственных солдат. И одно небо знает, сколько еще воинов осталось в Галафрии.

– Эти земли постигла та же участь, что и Галафрию, - сказал Хален.

Но Бронк поднял руку, отрицая его слова.

– Ничего подобного. Ни одного города, ни одной деревни не было разграблено. Мы думали, что имеем дело с дикой ордой, которая налетает, убивает, забирает ценности и спешит обратно в свои степи, но это не так. Я никогда не слышал, чтобы у степных отрядов было хотя бы подобие порядка, но вождь навел в своих полках железную дисциплину. Поскольку шедизцы встали на его сторону, он запретил грабежи. Несколько отрядов, ослушавшихся приказа, он сразу покарал смертью. Степняки стоят лагерями по всей стране в ожидании его команд. Местные гарнизоны также несут службу в прежнем режиме.

– Чего же он хочет?
– резко спросил Хален.
– Вы видели его?

– Да, как ни странно, он принял меня и Мооса очень быстро, а мы-то уже приготовились ждать аудиенции несколько месяцев.

– Каков он? Чего хочет?

Бронк нахмурился, постучал пальцами по столу.

– Он олуди, без сомнения.

Хален метнул взгляд на Евгению, спросил нетерпеливо:

– Как он выглядит? Как разговаривает? Почему вы решили, что он - олуди?

– Издали его можно принять за степняка - такие же, как у них, длинные белые волосы, заплетенные в косу. Даже одевается он до сих пор по-дикарски. Когда я встретил его, на нем была безрукавка из оленьей шкуры и бесшумная кожаная обувь, какую носят охотники. Но его лицо... Это олуди, без сомнения, - повторил Бронк, и его прямые брови поднялись, будто в восхищении.
– У степняков нет таких лиц. Я видел такие разве что на старых портретах героев прежних времен... У него голова орла или сокола, с гордым профилем, с мудрыми черными глазами. Нельзя определить, сколько ему лет, - у него тело тридцатилетнего воина, но когда я говорил с ним, мне чудилось, что говорю с человеком старше себя. Он обладает поистине священным обаянием. Увидев его, я понял, почему Нурмали отказался от претензий на трон и встал под его знамена. Он... он...
– Бронк обвел глазами присутствующих и растерянно закончил: - Это истинный царь!

В тишине Хален хрустнул пальцами.

– Как его имя?

– Он носит дикарское имя - Алекс.

Евгения вскочила. В здешних языках не было сочетания звуков "к-с", и в устах Бронка это прозвучало как "Алекос". Но даже в таком виде слово пробудило что-то в ее памяти, и она почувствовала, что ненавидит этого Алекса, объявившего себя олуди.

– Откуда он вообще взялся?!
– крикнула она.

– Я спросил об этом у его слуг. Он появился на юге степей, вблизи океана. Никто не знает, родился ли и вырос ли он там. Его воины верят, что он пришел на их землю так же, как вы, моя госпожа, пришли в Ианту, появившись однажды у Вечного камня. Он возник из ниоткуда и начал объединять племена. Люди пошли за ним, видя его силу. А когда под ним было уже полсотни племен и тысячи копий, он повел их на север. Те, кто пытался сопротивляться, были повержены. Но таких было мало - эти дикари, похоже, только и ждали вождя, способного объединить их и дать общую цель...

Джаваль сказал наконец то, что уже долгое время просилось всем на язык:

– И вот этот вождь играючи завоевал Галафрию и Шедиз, да еще походя лишил мою страну наследника престола. Чего ждать от него дальше?

– Я спросил его об этом, - с поклоном ответствовал Бронк.
– Он был очень любезен. Он передает вам, государь, и вам, мой господин, свои соболезнования и извинения за гибель Амарха. По его словам, все виновные в этом уже приняли смерть от руки ваших воинов, и ему осталось лишь в знак уважения к вам казнить командира той части его войска, что оказалась в авангарде и вступила в бой с крусами. Он очень сожалеет о том, что оскорбил величайшую державу мира, и готов заплатить за это - скажите лишь чем. В ближайшее время он пришлет официальные извинения. Он также заверил меня, что не намерен дальше воевать, Матакрусу и Ианте не о чем беспокоиться. Его войско покорило Шедиз, но горы пугают степняков, и они не желают идти дальше. Кроме того, он напомнил, что обе страны практически лежат в руинах, и его задача на ближайшие годы - восстановить экономику и ободрить население.