— Лиз, как эта сирена выключается? — прорычал Крейр, перетекая в сидячее положение. — Может, на нее немоту наслать?

— Не надо! — очень натурально устрашилась Лиза. — Она же тогда драться начнет…

Мужчина привстал, обозрел мутным со сна взором двор и скептично хмыкнул. Видно, разницу в габаритах оценил. Не объяснять же ему, что они здесь дело десятое. Даже миниатюрная женщина в гневе страшнее десятка зубастых упырей.

— Что за шум? — послышалось требовательное, и из дома выплыла Мирита, уперла руки в боки и окинула недовольным взглядом царящий во дворе погром.

Куча из мольберта и неизвестного субъекта рискнула издать невнятный звук, который, впрочем, был тут же безжалостно задушен перешедшей в диапазон ультразвука Всеславой.

На лице ведуньи окончательно воцарилось недоумение. Не знай Лиза художницу столько лет, она бы и сама мало что поняла, а так только давилась молчаливым смехом.

И тут в ситуацию решил вмешаться Крейр.

Легкое движение бровью — и вместо пронзительного, а кое для кого и очень познавательного, визга изо рта Славки вырывается лишь невнятное мычание.

— Простите, наставница, я не нарочно, — удалось разобрать наконец невнятные звуки. — Только поглядеть подошел, что тут за каракатица посреди двора стоит, а оно как рухнет на меня!..

— Шам ты хахакатиша, — прошамкала блондинка. Потом все-таки поднесла руку ко рту и… вытащила на свет немного пожеванный носок.

С тихим всхлипом Лизка сползла на пол. Удерживать рвущийся наружу смех больше не было сил. На кровати хохотал в голос колдун. Во дворе тем же занимались хозяйка дома и, как выяснилось, ее помощник, а заодно и ученик.

Всеслава побагровела. Один уничтожающий взгляд достался выползающему из-под мольберта парню. Но, видно, на фоне выходки колдуна его проступок заметно померк.

— Прибью! — прошипела девушка и с рыком взбешенного мамонта ломанулась в дом.

— Честное колдовское, он был чистым! — попытался утешить ее нахал, прикрываясь подушкой.

Не помогло. Славка утешаться не пожелала категорически, так что колдуну пришлось заплатить за свою выходку сполна. Он был безжалостно исцарапан и вроде бы даже покусан, после чего чувство самосохранения наконец-то возобладало над припадком неудержимого смеха, и мужчина попытался спастись бегством. Получалось плохо.

Когда эта парочка с жуткой руганью и обоюдным хохотом пронеслась перед окном в третий раз, Лизка махнула на них рукой и принялась натягивать щедро возвращенное Миритой сиреневое платье.

— И что мне с тобой делать, горе луковое? — со вздохом вопросила ведунья наконец принявшего вертикальное положение помощника.

— Наставница… кажется, я это… влюбился.

Потом был завтрак, во время которого между колдуном и художницей установился шаткий мир, а Мирита представила гостям опекаемое ею недоразумение. Рыжеволосый веснушчатый парень с длинными, как у журавля, ногами звучно звался Теодом. Только имя это ему ну совершенно не шло, и ведунья предпочитала звать его Одик. Что и окружающим советовала.

Пока ели, Одик то и дело бросал на Славку влюбленные взгляды и краснел, аки маков цвет. Девушка тоже поглядывала на него украдкой и тоже краснела, только по другой причине. От злости. Но каким-то чудом умудрялась сдерживаться. Пока. Сторонние же наблюдатели только успевали прятать улыбки.

Потом Мирита провела обещанный урок.

Ничего сверхъестественного от Лизаветы не требовалось. С семейным даром царевне повезло. Учить хитрые схемы и вникать в тонкости плетения заклинаний не надо, якшаться со злобными духами и прочими неприятными существами — тоже. Достаточно всего лишь стараться держать эмоции под контролем, тогда и со способностями проблем не будет.

К обеду с этим было покончено, и ведунья с чистой душой смогла заявить, что свою часть уговора она успешно выполнила. Теперь дело за колдуном. А тот, как всякий уважающий себя адепт тьмы, изъявил желание идти на погост исключительно ночью. Так что после трапезы совершенно неожиданно образовалось несколько часов свободного времени.

И каждый решил провести его с максимальной пользой. Рус и Мирита — за родственными разговорами, феерики — за рисованием (Лизка только удивлялась про себя, как они умудрились столько всего протащить в параллельный мир), колдун — за чтением устрашающих размеров талмуда в черной обложке, с красующимся на ней черепом с сияющими глазницами. Лизанда же решила компенсировать ночной недосып часиком ленивой дремы.

— Просыпайся, соня, — нетерпеливо тормошила царевну чья-то рука.

С трудом разлепив глаза, Лизка нос к носу столкнулась с донельзя возбужденной подругой.

— Что опять? — недовольно пробурчала разбуженная. — Одик нарушил таинство рисования, ты зверски расправилась с помощником ведуньи, и теперь надо донести до нее сию печальную весть?

— Совершенно не смешно, — насупилась Славка. — Этот… этот… это недоразумение!.. Он почему-то решил, что влюбился в меня. И что теперь делать, ума не приложу.