Шрифт:
Я слегка сочувствую Томасу, чудесному и доброму, но которого даже через миллион лет я не сочту физически привлекательным. Взрослеть в тени человека, который… ну, давайте не будем смягчать выражения – похож на божество, должно быть, весьма неприятно.
Конечно, на данный момент у Томаса есть одно очко в плюсе: несмотря на все пламенные взгляды, которыми мы обмениваемся с его братом, он практически не говорит и не понимает по-английски. Может быть, стоит приложить немного больше усилий к занятиям… Хотя спрашивать Томаса, как по-испански будет «Твой брат, мать его, такой сексапил», возможно, не самая лучшая идея.
Спрашивать Томаса, как по-испански будет «Твой брат, мать его, такой сексапил», возможно, не самая лучшая идея.
Понедельник, 31 января
Странный, очень странный разговор с Этим Парнем. Что-то его явно обеспокоило – держу пари, Сюзи или какой-нибудь другой клочок безмозглого пуха. И все, о чем он меня спрашивает, – люблю ли я его (да – или, если быть честной, – иногда). Осведомляюсь, все ли у него в порядке. Он не отвечает, только повторяет: «Это хорошо, потому что если что-нибудь такое произойдет… если кто-нибудь позвонит тебе с каким-нибудь странным текстом… я просто хочу знать…»
Ну, как-то так. Но это наводит меня на странные мысли. Что будет, если (и когда) мы с Этим Парнем расстанемся навсегда? Он был сравнительно сдержан по поводу нашего недавнего разрыва: конечно, рассказывал любому, кому было до этого дело, какое испорченное я существо – но, по крайней мере, рассказал не все и не всем. Например, Магнус не осведомлен, насколько я знаю, о моей прежней профессии. Но я содрогаюсь при мысли о том, что могло бы случиться, развяжи он язык по-настоящему.
Это до такой степени меня пугает, что, когда Дж. возвращается домой, я похожа на трясущуюся развалину.
– Я хочу попросить тебя, чтобы ты пообещал мне, – говорю я ему. – Если кто-нибудь позвонит сюда – кто угодно, о ком ты знаешь, что я его не знаю, – не говори этому человеку, что я здесь! Даже не проговорись, что вообще меня знаешь!
– У тебя проблемы? – спрашивает Дж., беря меня под локоть и ведя к дивану. – Потому что я надеюсь, ты понимаешь: я поддержу тебя, что бы ни…
И я вдруг понимаю, какой смехотворной покажется тревога о таких глупостях тому, кто был наркоманом, торговал наркотиками, сидел в тюрьме. Для человека, который буквально скатился на самое дно (к счастью, не успев погибнуть), мои проблемы выеденного яйца не стоят.
– Прости, – говорю я. – Ничего… ничего особенно серьезного. Я пока не готова тебе рассказать.
Это не потому, что я боюсь его неодобрения или того, что он исчезнет из моей жизни или станет осуждать меня. Он был со мной честен относительно своего прошлого и не ждал ничего в ответ, просто я жду подходящего момента.
Я хожу вокруг да около, роняю косвенные намеки – и решаю оставить рассказ для другого дня.
Дж. мягко улыбается.
– Ты не обязана мне ничего говорить, – говорит он. – И помни: ты – моя сестра. Что бы ни случилось, я на твоей стороне.
Спросите Бель
Дорогая Бель!
Я нашел под кроватью своей девушки тайник с порно. Я не могу поговорить с ней об этом, потому что мне не следовало быть таким любопытным и совать всюду свой нос. Но, поглядев на парней, которые, как я понимаю, являются героями ее фантазий, я чувствую себя несколько неадекватным в постельной сфере и чуть-чуть униженным. Можешь намекнуть мне, как сделать из себя порногероя ее мечты?
Дорогой Двойной Стандарт!
Ты этого не говорил, но я пришла к выводу, что ты – мужчина, состоящий в гетеросексуальной связи.
В каковом случае – ЭЙ, ТЫ В СВОЕМ УМЕ? Ты наверняка загружаешь в свой компьютер больше порно за неделю, чем она видела за всю свою жизнь! Как думаешь, комфортно ли ей при мысли о том, как ее мужчина пялится на картинку, где «модель» с бюстом пятого размера фистуют в обе дырки?
Порно – это фантазия и (обычно) ничего более. Никто из нас всерьез не надеется на то, что удостоится «Оскара», но разок-другой в своей жизни ты репетировал благодарственную речь, не так ли? Порно – примерно то же самое. И зачастую оно настолько разительно выпадает из области обычных человеческих переживаний, что никто – даже его потребитель, при условии, что он нормальный человек, – не ожидает, что вещи, происходящие в порно, воплотятся в жизнь. На самом деле я полагаю, что порно гораздо меньше вредит имиджу, чем глянцевые журналы. Потому что при съемке порно никто не ожидает от тебя полного соответствия Дженне Джеймсон, в то время как каждый снимок каждой семнадцатилетней модельки (любого пола), рекламирующей крем от морщин, задает стандарт, которому никогда и ни за что невозможно соответствовать в реальном мире.
Тебе нечего бояться, и не стоит говорить ей об этом, если только она не заведет разговор первая. Или не начнет тусоваться с Роном Джереми – вот в этом случае я бы обеспокоилась.
Дорогая Бель!
Мне до смерти хочется, чтобы мой любовник исписал все мое тело сонетами Шекспира во время любовной прелюдии. Проблема в том, что я вечно влюбляюсь в суровых ребят, которых даже под страхом смерти не заставишь читать поэзию и которые несколько раздражаются, когда я вытаскиваю свое Арденское издание. Ты не могла бы предложить какое-нибудь стихотворение, которое не компрометировало бы мужественность моего любовника?