Может, не стоит, мелькнула мысль, но все-таки не думаю, что тот гад соврал. Чувство такое, что холм с черной вершиной существует, как и «высокая башня навыворот», это должно бы означать глубокий колодец…

Скорее всего, там тоже ловушки и подвохи, без этого никак, но так же вероятно, что в самом деле в сундуках сокровища, амулеты, талисманы и та заветная Книга Превращений, о которой он говорил с таким почтением.

Если пройду, то этим как бы выкажу свой высокий статус то ли мага, то ли героя, в общем, бозард не хотел, чтобы его богатства пропали, но и не желал, чтобы достались простым гробокопателям и расхитителям сокровищ.

Зайчик то и дело поворачивал голову и смотрел на меня с недоумением, наконец я сказал с досадой:

— Ну что?.. По ночам только ворье всякое ездит. Ищи ночлег, а путь продолжим рано утром.

Бобик весело гавкнул, сообщая, что это копытное и своего хвоста не отыщет, а вот он, умный и быстрый, сейчас же мигом и немедленно…

Мимо промелькнул пугающе черный пруд, не люблю такие, деревья стоят реже, но такие громадные, словно я превратился в муравья, в небе слабо поблескивают звезды, потом исчезли они тоже…

Ночь для меня не совсем ночь, однако нечто нереальное, абсолютно бесцветный мир, ни одно дерево не отбрасывает тень, хотя, уверен, и для Зайчика с Бобиком здесь не темно, однако и они предпочитают ясный день…

Луна иногда просвечивает слабым пятном сквозь тучи, но я и без нее рассмотрел слабую тропку между вековыми деревьями, пустил по ней Зайчика и вскоре увидел добротный дом под соломенной крышей.

Бобик сразу же понесся осматривать, что там за домом за сараи, а я постучал в закрытые ставни.

— Эй, хозяева!.. Принимайте гостя!

Долго никто не отвечал, затем донесся испуганный женский голосок:

— Кто там? Езжайте дальше!..

— Как негостеприимно, — сказал я с огорчением. — Господь печалится, когда в созданном им прекрасном мире люди поступают так невежливо…

Зайчик шагнул было дальше, но голосок сказал растерянно:

— Хорошо, сейчас открою…

Через минуту звякнули запоры, дверь чуть приотворилась, я рассмотрел в щель невысокую девичью фигурку. Волосы уже распущены, явно хозяйка собралась ложиться спать, а то и вовсе легла, в селах спят от зари до зари.

Я соскочил с седла, Бобик сразу же ринулся на крыльцо. Там послышался испуганный вскрик, фигурка в ночной рубашке исчезла.

Я заторопился следом, в сенях пусто и чисто, приятно пахнет лесными травами, а когда вбежал в комнату, Бобик кружит там, все деловито обнюхивая, а девушка прижалась спиной к стене и следит за ним расширенными глазами.

— Не обращай на него внимания, — сказал я с неловкостью. — Щенок еще… Дурной и любопытный. А где остальные?

Она проговорила слабым мелодичным голоском:

— Отец с мамой уехали с утра на ярмарку. И половина соседей…

— А-а, — сказал я, — тогда ты очень смелая, что открыла незнакомому мужчине.

Она подняла на меня взгляд чистых и светлых, почти прозрачных глаз.

— Мне показалось, — проговорила она тихонько, — вы меня не обидите. У меня, как говорят, чутье…

— На этот раз чутье не подвело, — пробормотал я, — но вообще не слишком ему доверяй, лучше не отпирай двери незнакомым. Пусть это делает отец, у него опыта больше.

Она несмело улыбнулась.

— Вы говорите, как мой отец…

— Еще и ремень отыщу, — пообещал я. — Тебя как зовут?

— Алиния…

— Хорошее имя, — сказал я. — А меня — Ричард.

— Тоже хорошее, — сказала она мягким голоском. — Рыцарское, мужественное. И красивое.

Бобик подошел к ней и требовательно подставил под ее руку голову. Она несмело поскребла пальчиками, он начал слегка двигать башкой, подставляя под сладостный чёс разные места.

— Я сейчас соберу на стол, — сказала она торопливо.

Отказываться я не стал, в самом деле так устал, что ничего не сотворю, кроме чашки кофе, и наблюдал, как она разогревает суп, а потом наливает из горшка в миску с высокими краями.

За это время я узнал, что ей уже восемнадцать, что значит, замуж пора давно, однако деревня у них крохотная, парней свободных нет, только старый Герберт из неженатых, да еще Клюни, но тот совсем подросток.

Я тихо любовался ею, когда она ходила по комнате, босая, в простом платьице, подавала на стол сперва суп, потом мясо и сыр. Бобика на ходу поглаживала, сообщила, что в крайнем доме живет ручной медведь, спит в одной комнате с хозяевами, а у Джонсонов живет волк, играет с детьми.