— Это ж Нэми Фогарт, — и дверь распахнулась.

За дверью стояла сухая боевая старушка, с тростью, в кухонном переднике и гладко зачесанными в узел рыжевато-седыми волосами.

— Я миссис Дью, — представилась она, — вы проходите, проходите… Коп с вами, небось? Да черт с ним, пусть идет, молчит только. Я на дух не выношу дурацкие полицейские расспросы, саму их речь канцелярскую, тошнит меня… И чего ж Нэми натворила? Мисс Берг, вы только поймите правильно: она славная девушка. Но слегка не в себе. Самую чуточку. То она прямо в доме приют для диких животных создавала, то сирот мечтала воспитывать… Что сейчас, я и не скажу. Но она натура увлекающаяся.

Я вывела на наладонник фото убитой. Скадрировала так, чтобы в видимое поле не попала рана на животе.

— Она?

— Да она, кто ж еще… Странно выглядит как-то.

— Она убита. Мы только что нашли тело.

— Батюшки, — охнула старушка. — А я говорила! Говорила ей! Этот-то, малахольный из соседнего дома, он странный! Он ее и убил, верно говорю. Нет, ну а чего нормальному человеку бояться днем на улицу выйти? Если он и вправду родственник Бейкеров, чего ему соседей чураться-то, верно? Мы здесь и старшего Бейкера хорошо знали. Сын-то его нелюдимым был, но тоже видели. И брата его видели. Который чокнулся и повеситься в саду пытался. Одно слово — художник.

— Давно он приехал?

— Да вот… Братца Адамова как в больничку увезли, дня через два он приехал. Я его и не видела, мне Нэми сказала. У него ключи, все как надо, в доме хозяйничает нормально, ну, как родственник — где что лежит, знает, чистоту за собой наводит, но, понятно, по-мужски, кое-как. Однако ж к аккуратности приучен, явно.

— Он поддерживал общение только с Нэми Фогарт?

— По всему, так. Я его ни разу не видала. Соседи с той стороны, Хубены, которые Адамова братца из петли вынимали, зашли как-то — не открыл, через дверь сказал, что не одет, глупость какая-то. Хубены обиделись. А Нэми — я ж говорю, у нее не все дома. Такие люди всегда проходят там, где другие в стену упираются, да еще и дивятся — там разве стена была? Каждый день к нему ходила. Цветочков принесет или печенья. Влюбилась, бедняжка. И то сказать, здесь-то над ней все мальчишки в детстве смеялись, она запуганная была. А этот, говорила, хороший. Серьезный. Не пьет, не курит. Речь красивая. Много беседовали о Боге. Руки не распускал, нет. Вежливый. Сейчас… как же она сказала, звали-то его… Соломон. Хорошее имя, древнее.

— Не говорила, чем он занимается, как выглядит?

— Вроде математик он. Или что-то в таком роде. Сейчас без работы, но это он сам себе отпуск устроил. Говорил, что от людей устал, хочет в тишине пожить, совсем один, вроде как у него с Бейкером договоренность была. Как выглядел — а что там со слов Нэми поймешь? Худющий как смерть. Глаза выразительные. Ну и все.

— Вы говорите, он необщительный. А между тем вчера он принимал гостей.

— Да уж, — старушка скривилась. — Шумно было. Музыка громко играла, я уж думала: точно зайду, скажу, негоже так. Потом приехали двое, с виду — влюбленные. Красивая пара. Богачи. Машину я все хотела их посмотреть, а они пешком пришли. Но на даме такие туфельки — явно не издали топала. В таких километра не пройдешь, развалятся. Где-то, значит, машину припарковали. У нас тут в конце улицы дорогая парковка есть, может, и там. Хотя, как по мне, для дамы и такое расстояние слишком велико. Тонкая она, как стебелек. Бывают такие девушки — и не худая, не голенастая, а высокая и тонкая. Кожа аж просвечивает. И в дом вошли не с парадной двери, а с веранды. Тут есть узкая тропинка, аккурат между моим и бейкеровским участком, вот по ней прошли, а там через дырку в живой изгороди — на веранду. И вышли так же. Долго они там пробыли, минут сорок.

— Вы могли бы дать подробное описание этих людей? Обоих?

Словесный портрет мужчины полностью совпал с тем, что говорила Лиана Серви. Дополнительно старушка упомянула, что у него слабые ноги — коленками самую малость внутрь, бывает такое, когда малыш слишком рано начинает ходить, суставы еще слабые, проседают. Хотя, конечно, у детей с хорошей наследственностью такого не бывает, да. Ну да где ее по нынешним временам взять-то, эту хорошую наследственность… Сейчас медицина такая, что даже явного мертвечика поднимет. А он вырастет и детей слабых оставит, и их тоже вылечат. Так цивилизация и вырождается.

Я смотрела на старушку, явно севшую на любимого конька, и помалкивала. Мой невольный партнер, молодой полицейский, уже нервничал и ерзал, а я молчала и улыбалась одобрительно. Никогда не перебиваю людей, которых понесло, — они столько интересного могут выболтать!

Старушка, впрочем, на кладезь информации не тянула, поэтому я, почувствовав, что она выдыхается, перевела разговор в продуктивное русло. Мы оформили ее рассказ как свидетельские показания, затем я оставила ее на растерзание полицейскому и вернулась к Крюгеру.

— Смотрю, вы пошли не туда, куда я советовал, — мрачно отметил он.

— Зачем я пойду к людям, которые и сами рвутся пообщаться с вашими ребятами? Хубены — я права? — превосходно все расскажут. Поэтому я пошла туда, где вашему парню пришлось туго. Копию показаний хотите?

— А, так вы вытрясли из старой стервы что-то? — Крюгер оживился. — Хочу, конечно.

Мы поменялись сведениями. Моя вылазка пришлась как нельзя более кстати, потому что Хубены видели совсем другое. Они заметили, что к коттеджу Бейкера подкатила большая машина, полугрузовик «Экорни» черного цвета, грязный. С пассажирского места вышел невысокий, но очень широкоплечий мужчина, открыл дверь своим ключом, вошел внутрь. Вроде бы с той стороны донеслись какие-то крики, кто его знает, радостные или не очень. Громко заиграла музыка. Прямо неприлично громко. Здесь тихая улица, нельзя так шуметь, это оскорбительно для соседей. Открылась дверь гаража, и туда заехала машина гостей. К сожалению, людей, приехавших с невысоким гостем, разглядеть не удалось, хотя и хотелось: можно было пари заключать, что выглядят они вызывающе. Праздник продолжался долго, часа два. Потом музыка выключилась, из гаража выехала машина гостей. И наступила тишина. Больше ничего не случилось.

Осмотр дома показал следующее. Таинственный родственник Бейкеров — для себя я прозвала его Математиком — коротал досуг на веранде в компании Нэми Фогарт. Пили лимонад, сделанный из концентрата, закусывали домашним печеньем, которое принесла девушка. Креслица, в которых они сидели, стояли в паре метров друг от друга, вполоборота. Возможно, Математик и Нэми вели приятную для обоих беседу, о Боге или устройстве Вселенной. В этот момент явился невысокий Громила. Его появление стало полным сюрпризом. Громила схватил девушку, Математик не оказал физического сопротивления. Затем Громила запер обоих в подвале, открыл дверь гаража своим подручным. Даже беглый, поверхностный обыск гаража подтвердил мою интуитивную догадку: с Громилой приехали орки. Все вместе они спустились в подвал.