– Собственно говоря, я зашла просто так, из праздного любопытства, – сказала Фрэнки.

– Неужели, леди Фрэнсес?

– Да. Пожалуйста, инспектор, скажите мне, тот человек, который сорвался с утеса, Причард, или как там его…

– Причард, совершенно верно.

– При нем нашли одну фотографию, так ведь? Кто-то сказал мне, что целых три!

– Правильно, одну, – отвечал инспектор. – Это была фотография его сестры. Та приехала и опознала его.

– А писали, что три. Вот ведь абсурд!

– Это легко объяснимо, ваша милость. Газетчики любят приврать и частенько совершенно неверно освещают дела.

– Я знаю, – сказала Фрэнки. – Каких только диких историй я не слышала! – Она помолчала, потом сполна зачерпнула из источника своего воображения: – Говорят, его карманы были набиты бумагами, неопровержимо доказывавшими, что он – большевистский наймит, а согласно другой версии, его карманы лопались от наркотиков и поддельных денег.

– Здорово, ничего не скажешь! – Инспектор смеялся от души.

– Я полагаю, на самом деле там были обычные вещи?

– Да и тех негусто: носовой платок без инициалов, какая-то мелочь, пачка сигарет и пара мелких купюр без бумажника. Никаких писем. У нас были бы трудности с опознанием, если б не эта фотография, ниспосланная, так сказать, провидением.

– Интересно, – сказала Фрэнки. С учетом уже известного ей она полагала, что слово «провидение» совершенно неуместно в данном случае. Фрэнки сменила тему разговора: – Вчера я ходила проведать мистера Джонса, сына викария. Того, которого отравили. Небывалое событие.

– А! – воскликнул инспектор. – Вот это действительно из ряда вон, если хотите. Никогда не слышал, чтобы прежде случалось подобное. Приятный молодой джентльмен, у которого нет ни единого врага на всем белом свете. Во всяком случае, такое создается впечатление. Знаете, леди Фрэнсес, шляются кругом разные странные типы. И все равно я не слыхал ни об одном маньяке-убийце, который действовал бы подобным образом.

– И никаких соображений относительно того, кто это сделал? – Фрэнки прямо глаза выкатила от любопытства. – Так интересно обо всем этом слушать, – добавила она.

Инспектор прямо расплылся от удовольствия. Еще бы – вот так, по-приятельски, болтать с дочерью графа. В леди Фрэнсес не было ни высокомерия, ни чванства.

– В округе видели одну машину, – сказал он. – Темно-синий «Тэлбот» с закрытым кузовом. Один человек на Локс-Корнер сообщил, что видел темно-синий «Тэлбот» с номерным знаком ГГ 8282, который проехал в сторону Сент-Ботолфа.

– Ну и что вы думаете?

– ГГ 8282 – номер машины епископа Ботолфа.

Фрэнки представила себе убийцу-епископа, который приносил в жертву сыновей священнослужителей, и со вздохом отбросила эту мысль.

– Я полагаю, епископа-то вы не подозреваете? – спросила она.

– Мы узнали, что в тот день машина епископа не выезжала из дворцового гаража.

– Значит, номер был поддельный.

– Да, тут уж как пить дать есть над чем подумать.

Фрэнки с восхищенным видом распрощалась с инспектором. Ей подумалось, что в Англии наверняка полно темно-синих «Тэлботов», но она промолчала, дабы не обескураживать его.

Вернувшись домой, она взяла со стола в библиотеке телефонный справочник Марчболта, отнесла его в свою комнату и принялась изучать. Она убила на это несколько часов, но результаты оказались плачевными: в Марчболте проживало 482 Эванса.

Неделю спустя Бобби был в Лондоне вместе с Бэджером. Он получил от Фрэнки несколько загадочных сообщений, написанных большей частью такими неразборчивыми каракулями, что о смысле приходилось только догадываться. Однако в общем можно было понять, что Фрэнки разработала план и что он, Бобби, не должен ничего предпринимать, пока не получит от нее вестей. Это было даже к лучшему, поскольку у Бобби не нашлось бы свободного времени, чтобы что-то сделать. Незадачливый Бэджер уже с успехом запутался сам и запутал все дело, насколько только может подсказать изобретательность, и Бобби занимался растаскиванием дров, которые, похоже, наломал его приятель, но при этом молодой человек был начеку. После восьми гранов морфия он особенно подозрительно относился к еде и напиткам. Более того, он привез с собой в Лондон армейский револьвер, обладание которым было весьма обременительно.

Ему уже начинало казаться, что вся эта история была неким фантасмагорическим кошмаром, когда по гаражу пронесся рев мотора «Бентли» и Фрэнки остановилась возле конторы. Бобби в замасленном комбинезоне вышел навстречу. Рядом с девушкой восседал молодой человек весьма угрюмого вида.

– Привет, Бобби, – сказала Фрэнки. – Это Джордж Арбатнот. Он врач, и он нам понадобится.

Они едва кивнули друг другу, и Бобби слегка поморщился.

– Ты уверена, что нам не обойтись без врача? – спросил он. – Не слишком ли ты заупокойно настроена?