– Мои вещи забери, дубина!

Увы, крысиный голос остался для вора простым писком. Да и не до того Жару было. Чуть не промахнувшись мимо веревки, он все-таки сумел уцепиться за нее одной рукой и, едва не выдернув ее из сустава, соскользнул на землю. Ободранная узлами ладонь горела, в окнах один за другим вспыхивали огоньки. Забросив сумку за спину, вор кинулся к ограде. Пес еще валялся на траве, вывалив язык, но все-таки нашел в себе силы брехнуть. На гребень стены Жара подбросило как катапультой, и, когда на крыльцо выскочил кучер с арбалетом, в саду было уже пусто.

За завтраком Рыска непрерывно зевала, без аппетита расковыривая поданную кормильцем яичницу. Вчера девушка действительно ждала до победного, даже постель не расстилала. Жар вернулся чуток навеселе и на лучину позже, чем мог бы, на вопрос о причине возлияния нервно передернувшись. Не успела девушка побеспокоиться об Альке, как вор за хвост выволок его из кармана и торжественно вручил «хозяйке». Крыс был зол, взъерошен и поносил Жара последними словами, тоже не объясняя, что, собственно, произошло. Рыска даже украдкой его понюхала, но, кажется, свою дневную угрозу друг не выполнил. Все, чего удалось от них добиться, – что ожерелье найдено и лекарь вне подозрений. Зато у них самих появились какие-то проблемы, и виноват в этом Альк. Или Жар – смотря в чьем изложении.

Отдохнувшие коровы охотно дали себя оседлать, и вскоре троица уже трусила по мостовой, рассекая утренние лужи помоев.

– Эй, волшебник!

Жар обернулся. По соседней улице шла Вериша под ручку с лекарем, оба счастливые до невозможности: девушка сосала большой малиновый леденец, ухажер не сводил с нее глупых влюбленных глаз.

– Ой, вас уже освободили? – обрадовалась Рыска.

Лекарь едва успел кивнуть, как его подружка белкой затрещала:

– Да-да-да, хозяйка с самого утра велела заложить карету и поехала к начальнику стражи! Представляете, это, оказывается, крысы ожерелье стащили! А я так и знала, что мой котик ни в чем не виноват!

– Да что ты говоришь! – Альк по-прежнему был в препоганом настроении, из-за него Жар уже схлопотал оплеуху от потасканной «цыпочки [20] », по поводу которой крыс отпустил саркастическое замечание. Так что теперь Алька слышали только свои, привычные. Но он упрямо продолжал злоехидничать из-за Рыскиной пазухи.

– Так что в итоге оно мне на снадобья и досталось, – лекарь с усмешкой вынул из сумки изгрызенное ожерелье, показал, – все равно его уже не носить.

– Наверное, хозяйка опять ночью колбасу в постели трескала, – безжалостно сообщила Вериша. – А потом ожерелье сняла, захватала жирными руками, крысы его и уволокли с голодухи.

– Госпожа Лестена очень передо мной извинялась, – вступился за толстуху более тактичный лекарь. – Просила не держать на нее зла. Какое счастье, что в этом мире все-таки существует справедливость!

– Тебе достался единственный экземпляр, и тот проездом.

– А первая баночка крема – моя! – Служанка, сияя, покрепче вцепилась в локоть спутника.

– Лучше б он повесился, – мрачно заключил Альк.

– А еще, – Вериша хихикнула, лизнула леденец, – представляешь, убираю я утром постель госпожи, а у нее – вот умора! – под подушкой мужские штаны лежат. Я спрашиваю: «А это чего?» А она только вздыхает так мечтательно и в окно смотрит…

– Наверное, не теряет надежды, что Жар за ними вернется.

– Извини, но нам уже пора ехать, – покраснев, пробормотал вор.

– Всего хорошего! – жизнерадостно крикнула Вериша.

Лекарь тоже дружески махнул на прощанье, не догадываясь, чем обязан случайным знакомым.

– Ну по крайней мере мы не в розыске, – смягчился Альк. – А у госпожи Два Дубка появилась маленькая пикантная тайна. Может, когда ты в следующий раз сюда приедешь…

– Никогда, – выразительно отрезал вор, подхлестывая корову.

Как назло, стражники у ворот были те же. И за минувшее время успели выяснить, что никакого саврянского дознавателя в городе не ждали.

– Эй, вы! – остановил друзей сердитый окрик. – А этот ваш где, белокосый?

Судя по тону стражника, начальству об Альке не донесли, опасаясь схлопотать по шапке за то, что от растерянности не спросили у него бумагу о чине. Но не без оснований полагали, что подозрительный саврянин может натворить в городе немало шороху, и тогда впустившие его остолопы шапками не отделаются.

– Понятия не имею, уважаемый, – весьма достоверно развел руками Жар. – Мы с ним почти сразу разошлись.

– Вы ж говорили – знакомый ваш!