Было их человек двадцать, и каким образом они цеплялись за гладкий, как вареное яйцо, корпус — профессиональная тайна. Сзади, на самодельной сцепке подпрыгивали на неровностях почвы и пылили два стодвадцатимиллиметровых миномета. Именно то, о чем только что безнадежно, казалось, мечтал Игорь.

Следом появился второй бронеход, тоже с десантом и прицепом из нескольких зарядных ящиков.

С души немедленно свалился гнетущий камень. Теперь он снова ни за что не отвечает, прибыли люди, стократ искуснее него в смертоубийственных делах, а главное, за гибель которых не будет терзать совесть. Сожаление — да, конечно, но не пожизненные муки, как у старшины Васкова [64] .

Командир передового отряда, поручик Оноли, отметившийся в сражении с монстрами в Африке, о чем Ростокин понаслышке знал, но лично знаком не был, ему скорее не понравился.

Слишком у него был самоуверенный и даже несколько пренебрежительный по отношению к «штатскому вояке» вид.

— Разрешите доложить, господин Ростокин, четвертый взвод спецбатальона для оказания поддержки прибыл. Командир взвода — поручик Оноли, — докладывал Валерьян слегка врастяжку, по-гвардейски, руку к козырьку поднял очень не спеша и опустил так же.

Но за время пребывания в «Братстве» Игорь тоже кое-чему научился. Были возможности.

— С прибытием, рад вас видеть, — пожал он руку поручика. И задержал ее в своей. — Только кое-что сразу уточним. Во-первых — не «господин Ростокин», а — корветтен-капитан [65] . Во-вторых — не совсем понял, «для оказания поддержки» или «в распоряжение»? Кто в данный момент ваш непосредственный начальник и где находится?

— Извините, герр корветтен-капитан, — все ж таки попытался сохранить лицо Оноли. — Мне не сообщили о вашем чине. Непосредственный начальник — капитан Ненадо, в настоящее время находится в штабном здании на совещании с Ириной Владимировной. Письменного приказа я не получил, вопрос взаимной подчиненности не обсуждался. Сказано дословно так: «Там Ростокин держит оборону. Срочно выдвигайся, поддержи. Развернешься — доложишь». Слова капитана. У меня все.

— Хорошо, поручик. Недоразумение снято. Принимай общее командование, мне оно уже вот где. Присаживайся, — указал на камень. — Держи карту. Вот наши позиции. Неприятель — примерно здесь… — Ростокин рассказал все, что успел узнать сам о численности и тактике дуггуров. — Личного состава у меня пока семьдесят человек. Большинство на передовой. Вооружение — только автоматы. Боеприпасов достаточно. Пять человек — в экипажах танков. Ими я буду руководить сам, тебе эта техника незнакома. По взаимному согласованию, конечно. Но бойцы у меня — своеобразные, так сказать. Имей это в виду.

— В курсе, — расплылся в улыбке Оноли. — И там видел, и на этих танках они же. Не беспокойтесь. Безобразиев не допустим и в атаку впереди себя посылать не будем. Я, позвольте доложить, всего три дня назад тысячи три этих монстров в Африке приложить успел. Кое-что соображаю. Одно удивляет — у вас они как-то очень вяло себя ведут. Там перли полковыми колоннами, на потери внимания почти не обращая… Мы на пулеметах стволы менять едва успевали.

— Может, вы их и научили кое-чему. Или замысел здесь другой. А сейчас я бы предложил обработать огнем вражеские позиции. От переднего края и на всю глубину.

— Сделаем. Прикажите «бочкаревкам» к нам оттягиваться.

— ? — изумился Игорь.

— Да, вы ж не знаете… Это при Керенском, в семнадцатом, появился такой «женский батальон смерти» под командой Машки Бочкаревой. Отчаянные были бабы. Оттуда и вспомнилось.

— Ясно. Сейчас распоряжусь.

Офицеры быстро, но без суеты отцепили минометы и зарядные ящики от бронеходов, и те немедленно умчались обратно.

С собой Оноли привез двадцать восемь человек. Шесть — минометные расчеты. Предельный минимум, подносить боеприпасы придется «местным». Остальные, по африканскому опыту, были вооружены «Взломщиками», «ПКМ» и имелся один «АГС-17» «Пламя».

Поручик-минометчик развернул буссоль и начал готовить данные для стрельбы.

— Всего вас сколько сюда доставили? — спросил Ростокин.

— Еще столько же. Хватит, — успокоил Валерьян. — Главное, не забывайте, огонь эти сволочи открывают с четырехсот метров, не раньше.

— Меня уже предупредили. Потому я ваших любимцев танковыми пушками держал за полверсты и дальше. Проблема в другом…

Со стороны горного склона начали появляться первые звенья отступающих девушек. На этот раз они несли с собой двоих раненых. Похоже, тяжело, потому что здоровья, сил и выдержки у них было больше, чем у самых закаленных солдат. Если сами идти не могут, значит, и вправду плохо.

Игорь вскочил и побежал навстречу, за ним Оноли и еще несколько офицеров. Чисто рефлекторно. Подготовку на уровне санинструктора имел каждый, универсальные походные аптечки двадцать первого века — тоже. Шульгин, как только увидел их у коллеги, военврача Ляхова, восхитился и немедленно велел Олегу наштамповать их несколько тысяч штук. После чего провел с рейнджерами специальные занятия.

— Что тут у вас?

— Покусали, — ответила крепкая темноволосая курсантка с номером триста восемь. — Четыре таких… — Названия для разновидностей боевых членистоногих придумать не успели, обходились жестами и описательными словами. — Прорвались сквозь заградогонь… Мы их все равно перебили, но вот…