Предложение казалось идеальным компромиссом: каждый день кошке давали две порции, и пакет стал для Белинды Карлайл песочными часами, отсчитывающими ее последние дни. Через две недели Рейчел заподозрила неладное: мешок оставался наполовину полон. Вроде бы даже стал тяжелее. Тэд, наверное, тайком подсыпал корм из другого пакета – припрятанного в машине или в гараже. Дабы проверить догадку, Рейчел стала накладывать в миску двойную порцию. Себе она говорила, что радует животное – не торопит приход ее смерти, а напоследок утешает питомца.

Усиленный рацион едва помещался в миске, однако Белинда съедала все без остатка. Она жирела, но к смерти не приближалась; большой пакет оставался наполовину полон, как в какой-нибудь библейской притче.

Звонок во вторник проходит не лучше. Каждый вечер Тэд и Рейчел отчитываются друг перед другом: он убрал опавшие листья во дворе, она создала локальные катализаторы для спутниковых микроволновых коммуникаций; он нашел магазин, в котором продают ее любимый сыр, она пересеквенировала протокол матрицы перезарядки предсистем.

Пауза тянется долго. Тэд, наверное, занят чем-то другим. Пока Рейчел говорила, он стучал по клавишам. Наконец он произносит:

– Что там творится?

Он имеет в виду звуки из соседнего номера: там снова ебутся. То есть ебаться не переставали, просто Рейчел больше не слышит постоянных стонов и визгов. В самом деле, это, наверное, порноактеры – сосед фильм смотрит. Никто так сильно не любит друг друга. Рейчел приходит в ярость от мысли, что Тэд слушал не ее доклад о рабочем прогрессе, а то, как пилятся посторонние.

На экране ящика сапфир. Тэд говорит:

– Эйприл, возьми трубку. Пожелай мамочке спокойно ночи.

Чтобы лучше слышать, что происходит дома, Рейчел мысленно приглушает звуки с автострады, выключает гудение мини-бара и ласковые слова из соседней комнаты. Последний раз она пила на Рождество три года назад, хмельной гоголь-моголь, но вот она подходит к бару и рассматривает ряды чекушек, каждая из которых стоит дороже, чем алмазная подвеска по телеку. На экране идет обратный отсчет: подвесок осталось меньше пяти тысяч. Рейчел мутит себе джин-тоник по цене жемчужных сережек и залпом его выпивает.

В трубке едва слышно, как Тэд ноет, умоляет дочь:

– Ну скажи мамочке, как тебе понравились черепашки в зоопарке.

В ответ – тишина. Рейчел чувствует к дочери уважение, не то что к супругу. На ужин она берет в мини-баре пакетик простых «M&Ms», которые стоят больше, чем обручальные кольца. Сколько бы она ни съела пакетиков чипсов или шоколадок, на их месте появятся новые, словно по волшебству.

Кстати, о пакетиках – Рейчел выговорила Тэду за корм для Белинды, но тот не признался, что пополняет запасы на кухне. Рейчел и сама умолчала, как перекармливает кошку, зато напомнила: прошло пять недель, а Белинда Карлайл выглядит как арбуз в меховой шубе. Она и сама, к слову, перестала быть худышкой.

– Хочешь сказать, – указала она на пакет с кормом, – что это чудо?

Что еще хуже, риелтор сказал: в гостиной дурно попахивает. Сказал, что цену они завышают – на полмиллиона. Тут у Рейчел еще и гормоны разбушевались.

Тэд и Рейчел стали ссориться. После Дня благодарения до самого Рождества они собачились почти ежедневно, и в этот период пакетик с кошачьей едой стал переполняться. Корм высыпался из него на пол. Белинда разжирела настолько, что едва могла ползать по ковру в гостиной. Тогда-то и случился пожар в их переоцененном доме.

Вечер среды, и Рейчел звонит из Орландо. Она почти надеется, что Эйприл не заговорит. Тогда дочка точно унаследовала смышленость от матери. Для проверки Рейчел спрашивает:

– Ты что, мамочку не любишь? – и беззвучно молится, чтобы дочь не клюнула на такую простую наживку.

Мир – ужасное место, и Рейчел не желает, чтобы ее дитя, ее творение оказалось мягким, как переспелый банан.

Желая проверить Эйприл еще, Рейчел предлагает:

– Давай мамочка споет тебе колыбельную.

Она затягивает песню, которая точно сломит дочкину волю. В помощь ей – стоны и охи из-за стены, звуки, даже не слова, которые издают слабовольные люди. Рейчел думает пропеть все куплеты до конца, но нервы сдают, когда она слышит смех Тэда. Слишком отчетливый. Должно быть, Эйприл отложила трубку и ушла. Получается, Рейчел пела для пустой кухни. Она заканчивает предупреждением:

– Если не пожелаешь мамочке спокойной ночи, она будет плакать.

Не важно, никто не слушает. Рейчел притворяется, что плачет, постепенно переходя на вой. Притворяться, оказывается, несложно, и вот Рейчел уже не может остановиться. Вешает трубку.