Итак, утром 9 октября мы вчетвером приехали на Корт-стрит, 26, в штаб-квартиру BPS. Еще раньше мы отправили им материалы, в которых описали свои идеи по поводу преобразования системы распределения детей в школы так, чтобы семьи могли без опаски сообщать о своих истинных предпочтениях.

Поначалу сотрудники BPS были настроены весьма скептически. Они утверждали: «Возможно, профессора экономики и могут обойти правила системы, но обычные горожане ничего подобного, конечно же, никогда не делают». Услышав такое мнение, я, признаться, подумал, что наша первая встреча вполне может оказаться последней.

Однако настроение изменилось, как только Тайфун начал рассказывать о лабораторном эксперименте [49] , проведенном им совместно с коллегой Йаном Ченом. Надо сказать, современные экономисты часто используют различные эксперименты как доказательство того, что экономическая среда влияет на поведение людей. Мы создаем в лабораториях искусственные экономики и платим участникам экспериментов исходя из достигнутых ими результатов. Такие опыты, конечно, не заменяют полевых наблюдений, но дополняют их. Преимущество исследовательского подхода заключается в том, что в лаборатории вы можете контролировать и измерять многие аспекты реальной среды, о которых можно только догадываться. Несмотря на то что в лабораторных условиях нельзя изучить полный спектр аспектов и деталей, учитываемых родителями при выборе школы для ребенка в реальности, вполне точно можно оценить, способна ли используемая система – в данном случае алгоритм немедленного согласия – эффективно распределять дефицитные ресурсы.

На самом деле в списках школ, подаваемых родителями в BPS, отражались не истинные, а только заявленные предпочтения. В эксперименте же, в котором распределялись условные места, исследователь мог сообщить участникам, сколько они заработают, если их в конце концов распределят в ту или иную условную школу. Это позволяло экспериментатору сравнивать предпочтения участников, согласно составленному ими рейтингу, с деньгами, которые они фактически зарабатывали в зависимости от того, в какую школу их в итоге распределяли.

Участники эксперимента не знали, что речь шла о школах Бостона; они просто старались немного подзаработать и изо всех сил пытались добиться самого лучшего и статусного распределения. А исследователь мог подсказать им, что именно для них более выгодно, открыто объявив, сколько денег они получат при том или ином развитии событий. Это означает, что в лаборатории экспериментатор мог узнать истинные предпочтения участников, которые неизмеримо труднее выявить в гораздо более сложной реальной среде.

Так вот, в одной из частей эксперимента, проводимого Тайфуном и Йаном, участники, игравшие роль бостонских семей, пытались получить распределение в желаемые школы посредством механизма BPS. Исследователи платили участникам 16 долларов, если их распределяли в самую дорогостоящую школу, 13 долларов – во вторую по стоимости обучения, 11 – в третью, и далее по очереди, вплоть до двух долларов за наименее выгодный вариант. Поскольку Тайфун и Йан сами определяли предпочтения подопытных в отношении каждой школы, участвующей в эксперименте, они сразу видели, когда кто-нибудь давал рейтинг, отличный от его истинных предпочтений.

Результаты эксперимента повергли руководство BPS в смятение и шок. Исследователи выявили, что некоторые участники «подгоняли» свои предпочтения под заявленный первый номер в рейтинге, даже если этот выбор не обеспечивал им наибольшего заработка. Иными словами, они интуитивно понимали, что добьются лучшего соответствия и заработают больше, если заявят о желании в первую очередь получить наилучшую альтернативу из доступных им, чем если станут стараться заработать наибольшую сумму в 16 долларов, рискуя при этом проиграть и получить в итоге гораздо меньше. Осознав этот факт, сотрудники BPS стали более восприимчивыми к нашим идеям и предложениям.

Я спросил их: «Какой детский сад в Бостоне считается лучшим?» Это оказалась Линдон-скул в районе Уэст Роксбери. Затем я поинтересовался: «А все ли родители называют это учебное заведение в качестве своего первоочередного предпочтения?» Оказалось, что нет; ведь было бы просто глупо потратить свою главную попытку, поскольку все равно не попадете в Линдон, если не стоите в первых рядах по приоритетности. В такое популярное дошкольное учреждение слишком трудно попасть.

«Вот именно!» – ответили на это мы.

После нашей первой встречи руководство BPS поняло, что их система, возможно, не совершенна, и попросило нас доказать им, что проблема действительно реальная и серьезная.

Спустя много лет, уже после того как Том Пэйзант ушел в отставку с поста старшего инспектора BPS, я спросил его, как он лично отнесся тогда к этому решению. Том ответил, что со времени прихода на эту работу в 1995 году его очень беспокоило то, что решение проблем распределения детей по школам будет в основном политическим – как это было в 1970-х и 1980-х, когда бостонские школы по решению суда обязывали перевозить учащихся в школы других районов с целью расовой интеграции населения. И когда Пэйзант узнал, что BPS может привлечь опытных экспертов к решению проблемы округа техническим, а не политическим путем, как это сделали в Нью-Йорке, он сразу решил воспользоваться этой возможностью.