К тому же, в доме работали азиаты, и подумают, что они обворовали. А как же? – азиаты дом разглядели – и запали на чужое добро, оттого, что нехристи.

И, наконец, самая важная тема заключалась в том, что у дачника в гараже стояла «Нива» – мёрзла без дела.

В неё можно погрузить то, что найдётся в доме, – съездить в город, толкнуть добро кому-нибудь, – на вырученные гроши разгуляться, утром сесть на машину и вернуться назад.

«Ниву» припарковать где была, дом закрыть и уйти по реке, чтоб никто не видел.

Дачник появится только летом, ну или весной – за это время столько всего случится, что…

Никто их, в общем, даже искать не станет. Может, он даже не заявит.

…разбили окно молотком и влезли.

– Пусть вообще благодарит, что дом не сожгли, – уверенно и хрипло говорил Тоха по дороге в город.

Он себя во всём убедил, и хотел, чтоб Хромой был такой же убеждённый.

В «Ниву» они погрузили разную говорящую и показывающую технику, немного хрусталя, бензопилу, прочий инструмент – ничего особенного в доме не нашлось.

Ещё Тоха нарядился в полушубок – не новый, но, вроде, стоящий.

Так как дом стоял на отшибе – из деревни выкатились никем не замеченные.

Первую машину заметили вовремя и вдалеке – ловко скатились в сторонку, в посадочку, загасили огни, переждали пока проедет.

На огромной скорости пролетел мимо джип.

Уже совсем стемнело, когда на трассе выхватили фарами мужика, который бросился прямо под «Ниву».

Хромой сделал вид, что встал, – мужик подбежал с его стороны к окну, Хромой тут же дал по газам.

– Нахер бы тебя, – сказал Хромой.

– Свидетель, пропалит, что весь салон в чужих вещах, – добавил через минуту.

– Да тут до города чёсом можно дойти, если сломался, – сказал Тоха.

– …радоваться ему надо, что не грохнули, – заключил Тоха ещё через минуту и закашлялся. – Включи музыку-то, чё сидим-то, бля.

Петров выехал ближе к вечеру – не то чтоб были какие-то дела, а просто провалялся: куда торопиться-то.

Рыжий сделал лужу и спал в углу, раскинувшись настежь, как ни в чём не бывало.

Петров взял его за шкирку и, не выпуская, донёс к машине.

Машина сразу завелась, хотя было слышно, как ей неприятно трудиться в эдакий мороз: прибор на панели показал минус тридцать пять.

Кот первые несколько минут недовольно мяукал и лазил туда-сюда в поисках выхода: холодное, пахнущее всем, кроме кота и жизни, помещение его не устраивало. Но выхода не нашлось. Тогда рыжий улёгся и стал ждать, когда найдётся: выход всегда находится сам по себе, если потерпеть.

Петров был не самым опытным водителем – машина у него появилась достаточно поздно, да и особой реакцией он никогда не отличался: спорта не терпел, драться не любил.

Не то чтоб Петров был трусом – а так сложилось: чего драться-то, если можно не драться.

В городе ему пришлось постоять: все как одурели – побежали в магазины, за покупками, за подарками, словно целого года не было на подготовку.

Сам он с утра сходил до ближайшего продуктового – приобрёл шампанского, торт, помидоры, редиску и огурцы. Всё остальное мать наверняка заготовила с утра.

Хотел ещё водки взять: а кто будет пить – подумал – самому, что ли, усидеть весь пузырь? Мать-то не пила никогда.

Водку не купил.

Полтора часа ушло на выезд из города – а как началась заводская зона, которую всю однажды прошагал в детстве, – сразу стало просторней и веселее.

Машины сначала попадались, а потом пришло одиночество и дорожный простор: оно и к лучшему – меньше машин, меньше нервов, никто не мешает тебе, ты никому не мешаешь.

Музыки Петров не любил и ехал в тишине и молча.

Природа его не волновала, поэтому он смотрел вперёд.

Машина потеряла обороты километрах, наверное, в семидесяти от города, или чуть больше, или чуть меньше – он никогда не смотрел на все эти цифры: толку-то – ползут и ползут.

Включив поворотник – он ещё пощёлкал напоследок – Петров прибился к обочине, и здесь же машина погасла окончательно: как лампочка перегорела. В ней не работало ничего вообще.

Он щёлкнул замком капота – и пошёл смотреть, что там есть.

Ничего там не было. Петров всё равно не понимал ни черта.

Было совсем не страшно – наверняка кто-то проедет и заберёт его.

Хотя и тормозить никого не хотелось: Петров не любил просить людей, вообще не очень любил иметь с людьми дело.