– Я рада за них. Только я хотела узнать, как там результаты экспертизы?

Пьяный следователь задумался:

– Какой? А-а, этой, которая… Да все нормально. Популярный актер Божко задержан пока на двое суток до решения суда о дальнейшей мере пресечения… Он, стало быть, оказался единственным, у кого на руках эти самые…

– Он вчера вот в этом дворе стрелял по этим вот шарикам из травматического пистолета, – стала объяснять Настя, – можете спросить, свидетелей много. Стрелял он и продюсер Баландин.

– Так и гражданин продюсер то же самое показал. Но все равно двое суток этому Божко влепили, потому что, хоть ты и звезда экрана, на кой по чужим шарикам стрелять? А вдруг попал бы кому-нибудь в глаз?

– Зря, – вздохнула Стрижак, – срывается съемочный процесс, а наше отечественное киноискусство может потерять…

– Да там терять-то уже нечего, – сказал один из полицейских. – Тут, говорят, новый «Робокоп» вышел. Даже я, далекий от искусства человек, на днях решил кинотеатр посетить. Хочу посмотреть на их полицейскую технику…

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Настя, – что хотела узнать, узнала.

– Оставайтесь, – попросил Селезнев, – ребятам на службу давно пора, а девушкам и подавно.

Полицейские, как по команде, начали подниматься. Засобирался и следователь. Он помог приподняться одной из «Крошек» и спросил:

– У меня на даче вы смогли бы выступить? А то у меня скоро день рождения – ровно тридцать три стукнет.

– Ну, это не к нам, а к продюсеру. У нас же график. Но вообще – тридцать тысяч евро.

– Сколько? – удивился следователь.

– Я оплачу, – крикнул со своего места Селезнев, – но при условии, что вы на свою дачу и всех этих ребят пригласите, а еще других таких же честных следователей… Прямо хоть сейчас вызову сюда их продюсера, составим договор, я выдам аванс, а вы к тому времени выпустите Божко.

– Не вопрос, – махнул двумя руками следователь, – чего ему там делать? Автографы уже всем, кому надо, раздал… Он же наверняка не в камере предзака, а в дежурке сидит за стеклом, изучает, так сказать, трудовые будни сотрудников, а те жен своих вызвонили, чтобы и они поглядели на кумира…

Уходить ему явно не хотелось.

– Ну чего, мы едем или как? Нам ведь еще выспаться надо, – заныла одна из певиц.

Все направились к машинам.

– А кто у вас тут убирает? – спросила Настя хозяина.

– Так пока мы сами с Севой справляемся, а сегодня Петя подъедет – другой мой охранник.

– Тогда отдыхайте, а я пока порядок наведу.

Но одной ей это сделать не позволили. Втроем собрали посуду и загрузили в посудомоечную машину. Игорь Егорович особо пьяным не был, по крайней мере таковым не выглядел. Он даже сказал, что ему удалось немного поспать, когда ехали в город, а потом обратно. А вот Божко чувствует себя плохо: по словам Селезнева, Макса выбило из колеи даже не задержание и предъявленное обвинение, а сам факт убийства Олеси. Согласно его показаниям, на «Каенне» они покатались недолго, а когда вернулись, увидели хвост уходящей толпы коллег. Поднялись наверх, Руденская его затащила в спальню, где сама предложила заняться любовью. На все у них ушло не более десяти минут, после чего он удалился. Когда шел мимо длинного стола, увидел стоящую под ним неполную бутылку виски, прихватил ее и направился в построенный домик, чтобы угостить сторожа из местных, который должен был охранять территорию и складированные в домики софиты. Сторожа он не застал, выпил из горлышка виски, после чего прилег на реквизиторский сундук и заснул. Вскоре явился сторож и разбудил его. Они посидели какое-то время, и Божко вернулся в дом Ворониной. Когда вошел, там уже были следователи и полицейские. Показания Максима утром проверили, сторож подтвердил, что так оно и было. Сам он бегал домой, потому что забыл сигареты, а заодно и поел. Пути до Лесного в ночное время около часа быстрым шагом – вот и получилось, что он отсутствовал два с половиной. Но это, конечно, не доказательство невиновности Божко, потому что следствие считает, что он мог привести Олесю в дом Селезнева, где у них произошел контакт сексуального характера, после чего артист застрелил потерпевшую по неустановленным мотивам из неустановленного оружия, но предположительно из пистолета «ПМ», принадлежащего гражданину Селезневу на законных основаниях и похищенного гражданином Божко из перчаточного ящика автомобиля марки «Порше» модели «Каенн», принадлежащего вышеупомянутому гражданину Селезневу И. Е.

– Вы читали эти показания? – удивилась Настя.

– Я попросил сделать мне копию, – ответил Игорь Егорович, – якобы для того, чтобы адвокат успел ознакомиться. На самом деле адвокат там уже с утра и вопрос об освобождении Макса под подписку решит и без моей просьбы – у него хорошие связи в следственном комитете. Он сам бывший сотрудник этого комитета, причем весьма уважаемый. Жора Баландин уже выслал за Максом служебную машину. Он тоже дал показания, что вместе с заслуженным артистом России стрелял из своего травматического пистолета по шарикам, выясняя, кто из них более меткий стрелок. Не переживайте, Анастасия Николаевна, думаю, Максу ничего не грозит; он не убийца. Убить, а потом спокойно пить виски с деревенским сторожем Божко не мог.

– А кто тогда, по-вашему, убил Олесю?

– Пока не знаю. Но уверяю вас, более всего сейчас я хочу это выяснить. И наверняка выясню. У меня есть своя версия, но посвящать вас в нее пока не буду… Уверен, что ни вам, ни Светлане, ни кому-либо из ваших знакомых ничего не угрожает.

– В том числе и вам? – спросила Настя.

– Я умею за себя постоять, – улыбнулся Селезнев.

Они сидели на увитой девичьим виноградом террасе дома Селезнева. Крупные листья плотной стеной закрывали проемы, и даже сейчас, в яркий солнечный день, здесь стоял почти что полумрак.

– Красиво у вас, – заметила Настя, – я никогда не бывала здесь прежде. Моя мама называла этот дом «домом Иволги». Здесь тогда жили старичок и старушка. Это ваши родственники?

– Можно сказать и так, – ответил Игорь Егорович. – Это очень близкие мои друзья. Теперь, к сожалению, Иван Павлович умер, а перед смертью попросил жену похоронить себя на родовом кладбище, в маленькой деревушке в Западной Белоруссии. Зинаида Михайловна так и сделала и осталась там, возле могилы мужа – они шестьдесят лет были вместе и не хотят расставаться даже после смерти. Я пообещал похоронить ее в одной могиле с мужем. Недавно навестил ее – слава богу, жива и здорова.