– Про любовь?

– Да, ну.... Давай, что-нибудь другое. Например, связанное с военной тематикой.

– Пожалуйста.

Тень - над Городом

Спустилась - незнакомая.

Тень - таинственная,

Искренняя - Тень....

Девушка, мы с вами - не знакомы?

Жаль. Весна. А по весне - капель...

Жаль. Что ничего не начиналось.

Жаль - дворовую всю эту кутерьму.

Мне повестку - поутру - прислали

На Войну...

– Хорошее стихотворение, - одобрила Юлька.
– Душевное...

– Спасибо, - поблагодарил Поэт и, усердно постучав в стенку кулаком, объявил: - Карлсон подъём!

– А, что такое?
– в дверном проёме появилась Васькина заспанная физиономия.
– Вампирша нарисовалась?

– Слава Богу, нет. Без пятнадцати пять. Восход. Пора заступать на дежурство.

– Вот же, блин. Никакого покоя.

– Не ворчи, братишка. Иди в ванную, умойся.

– Хотя бы чайком горячим угостите, голубки. Желательно с печеньем овсяным. Или же со сладкими пряниками...

Когда - минут через двадцать - Карлсон, всё же, покинул квартиру, дело пошло веселей. В том плане, что шахматы, карты, разговоры и споры были успешно позабыты, пришло время для поцелуев и объятий.

Впрочем, всё проходило достаточно робко и невинно, без реальных попыток перевести означенное действо в более серьёзное, то бишь, во взрослое русло.

Поэт помнил, что его сердечной симпатии не исполнилось ещё и семнадцати лет, поэтому особой воли рукам не давал, мол: - "Испугаю ещё невинную девицу. Подумает, не дай Бог, что я являюсь законченным развратником, и надаёт звонких пощёчин...".

И в Юлькиной светловолосой голове бродили похожие мысли, мол: - "Юная девушка не должна быть сексуально-раскованной. Иначе её могут принять за легкомысленную нимфетку, непригодную для серьёзных отношений. Так, симпатичная финтифлюшка на парочку раз. Шалава раскованная.... Целомудренная робость и лёгкая-лёгкая трепетность, вот, наши главные козыри. Нелишнем будет, конечно, и простонать парочку раз. Но так, без плотской страстности - нежно и слегка испуганно. Типа - первый раз имею дело с умелыми мужскими ручонками...".

В какой-то момент она почувствовала, как нежные ладони ухажёра, обнимавшие её спину, напряглись, а губы, став жёсткими, отстранились от её разгорячённых губ.

– В чём дело, милый?
– проворковала девушка, стараясь, чтобы её голос был в меру томным, безо всяких пошлых ноток.
– Что-то не так?

– Тихий шорох на балконе, - тревожно поворачивая голову в сторону, сообщил Димка.
– Может, это голуби?

– Не думаю. Кукусь давно бы среагировал. Он обожает изображать из себя опытного охотника на глупую пернатую дичь. Сейчас же - ноль реакции.

Кот, действительно, беззаботно, аппетитно посапывая, дремал в массивном кресле, подлокотники которого были знатно ободраны острыми когтями.

– Ерунда какая-то, - поднимаясь на ноги, пробормотал Поэт.
– А, где моя сумка?

– Неужели наш отважный "дозорный" испугался?
– смешливо прыснула Юлька.
– Наложил в штанишки и собрался делать ноги?

– У меня там пистолет. Куда же я её пристроил? Вот же, непруха...

Договорить фразу он не успел. Через приоткрытую форточку, выходившую на балкон, в комнату влетел тёмный продолговатый предмет. Влетел, со стуком-бряком упал на паркет и бешено завертелся вокруг невидимой оси, распространяя вокруг себя клубы серо-желтоватого дыма и тревожный, чуть сладковатый запах.

"Граната, блин", - невозмутимо доложил хладнокровный внутренний голос.
– "Но не советую, пожалуй, паниковать и преждевременно готовиться к вознесению на Небеса. Чувствуешь, дружок, лёгкий аромат ванили? Усыпляющий газ, понятное дело. Может, ещё и побарахтаемся.... Ага, ноги затекли, подкашиваются. Стандартная, мать его, штуковина - сперва хитрый израильский газ оказывает на объект лёгкое парализующее воздействие, а секунд через тридцать-сорок приходит и он, сладкий, цветной и беззаботный сон...".

Димка, прежде чем погрузиться в зыбкое и обманчивое небытиё, успел, неловко упав на паркетный пол, дотянуться до кармана рубашки, где находился старенький мобильник, и нажать указательным пальцем правой руки на нужные кнопки.

Проснувшийся Кукусь, выгнув спину, соскочил с кресла и замер в нерешительности. Непонятная чёрная штуковина, тихонько шипя, медленно вращалась вокруг собственной оси.

"Хрень навороченная", - мысленно фыркнул кот.
– "Пахнет, правда, достаточно приятно. Какой-то травкой восточной...".