6.

Со станции техобслуживания космолётов летели дальними огородами, избегая оживлённых трасс. Путь, на который в обычное время ушла бы пара дней, теперь занял пять. Торн, капитан "Скорпион-6" перед посадкой на Мохаве отдал приказ совершить опасный манёвр, позволивший сразу из скачка выйти рядом с атмосферой планеты, в её густой ионосфере. Манёвр из-за невысокой точности чреватый либо выходом в недрах самой планеты, либо уголовным преследованием за нарушение Галактического Кодекса. Манёвр, тем не менее, удался, и они скрытно и благополучно приземлились на планете.

Как и следовало ожидать, рядовой состав повстанцев бузил, требовал разворачивать знамёна, трубить в трубы и идти на штурм, не дожидаясь новых партий оружия. Полевые командиры, все на нервах с трудом сдерживали хлещущий через край энтузиазм застоявшихся бойцов. Прибытие корабля контрабандистов было воспринято, как сигнал к выступлению. Дисциплина, как атрибут чужой правительственной армии, была отброшена окончательно. Дело дошло до стихийных митингов.

Базилиус с грустью наблюдал начало очередного провала повстанцев. Своё дело он, конечно, сделал, задание выполнил, оружие и боеприпасы доставил, только будет ли них толк. Вся затея с восстанием имела смысл при достижении конечного результата - свержения узурпаторов и установления справедливого миропорядка на Мохаве. Однако, чем дальше, тем больше Базилиус убеждался, что благородное дело смены власти на более справедливую, превращается в некий бесконечный процесс подготовки к смене власти, где многочисленные его участники нашли и согрели себе сытные доходные места и менять их на нечто другое не собираются.

Базилиус отправил в Центр короткий отчёт о том, что задание выполнено, а свои сомнения очередной раз оставил при себе.

Не смотря на безудержную, просто оголтелую агитацию "лесных братьев" и их полевых командиров, новое наступление не состоялось. Крестьяне из соседних деревень отказались менять лопаты на автоматы, поскольку нависала посевная, надо было о пропитании на целый год думать. Не предвиденная задержка с поставкой боевого снаряжения сыграла в отмене наступления свою роль. Теперь на Базилиуса стали коситься, подозревая в умышленном срыве сроков и чуть ли не в организованной диверсии. Базилиус же в свою очередь считал, что в руководство повстанцами давно пробрался "крот" и преспокойно поставляет информацию о всех планах своим хозяевам. Когда он делился соображениями с теми из руководства, кому доверял, ему не верили. Чужак он на Мохаве. Терпели, потому что через него текли к повстанцам деньги. Но всё равно не верили. Не хотели верить.

Базилиус разместился в деревне у одинокой хозяйки, у которой муж и сыновья пали в неравных схватках с правительственными войсками. Только дочка жива. Правда её, дочку пожилая согнутая горем женщина иначе, как шалавой и проституткой и не называла. Дочка вышла замуж за какого-то столичного бизнесмена-прощелыгу и, по сути, оказалась по ту сторону баррикад. В большом деревенском доме, где когда-то проживала большая дружная счастливая семья, а теперь царила гнетущая тишина и холодная пустота, Базилиус занимал целую комнату с верандой и отдельным входом. Здесь его нашёл Тимоти.

Друзья устроили вечер воспоминаний. Не слишком удивительное мероприятие для однополчан, которым многое довелось пережить вместе. Вспоминали оба, но говорил, в основном, Базилиус. Ему казалось, что только Тимоти его правильно понимает во всём, и Базилиус делился и совместными космическими коллизиями и сомнениями в правильности организации повстанческого движения, и насчёт меркантильных интересов руководителей воюющих сторон. Волбат понимал, сочувствовал и даже готов был начать что-то делать. Только что?

– - В том-то и загвоздка, дорогой друг, что не знаю я с какого конца за всё это браться. Такой клубок тут накрутился, что простому человеку, а мы с тобой самые простые люди, и не размотать. У меня, к примеру, и полномочий таких нет. Обидно, что не понятно, за что столько лет кровь людская реками проливается.

Тимоти кивал трёхглазой головой, соглашаясь. Он расположился на уникальном стуле, на который, видимо, сажали маленьких детей и кормили с ложечки. Волбату нравилось, а Базилиус не просвещал насчёт седалища. Хозяйка вежливо постучала в дверь постояльца и тут же возникла на пороге с целым подносом горячих закусок. По комнате тут же разнёсся аромат с сыром и горным луком и восхитительных запечённых в сметане падасонов.

– - Ешьте на здоровье, а то пьёте без закуски, а это грех. У меня там ещё грибной супчик доходит, как сготовится, принесу.

Базилиус отодвинул в сторону бутыль грушевой перцовки, освобождая место для закусок. Всё-таки домашняя еда в деревне - это величайшее благо и наслаждение на свете. Самый румяный пирожок Базилиус сразу вручил Тимоти.

– - Ой, что вы, - замахала руками хозяйка - погодите. Я знаю, что любят волбаты, Сейчас принесу.

Какое-то время спустя за столом и под ним слышалось только аппетитное чавканье и довольное урчание. Базилиус с удовольствием отметил, что грушевая перцовка замечательно идёт под печёные падасоны с пирогами. А Тимоти, в свою очередь, считал, слегка проваренная в кленовом сиропе неощипанная и не потрошёная курица ни в чём кроме себя не нуждается.

После такого сытного ужина, ополовинив бутыль грушевой перцовки, разговоры на политические темы как-то не шли, и друзья ударились в воспоминания о былых славных делах. Там было что вспомнить. Долго перебирали знакомых, кто жив, кого уж нет с нами. А потом они уснули, Базилиус на кровати хозяйской дочери, сбежавшей несколько лет назад в столицу, и Тимоти, свернувшись калачиком, сопел на коврике в самом тёплом месте комнаты - под кроватью. Хозяйка не стала тревожить постояльцев уборкой посуды и объедков, наоборот, поставила на стол большой кувшин с ягодным морсом, вдруг среди ночи постояльцы пить захотят после грушовки. Наступила волшебная ночь на Мохаве.